Фрэнсис Вилсон - Ночной мир

— Господи! — воскликнула Кэрол. — Неужели никто ничего не может сделать?

Она вцепилась в руку Хэнка, и они с ужасом смотрели, как машина продолжает подниматься вверх. Поравнявшись с крышами домов, она начала медленно вращаться вокруг своей оси, взмывая все выше и выше.

— Пойдем. — Хэнк потянул Кэрол за руку. — Мы все равно не сможем им помочь. А наблюдая за ними, я чувствую себя просто стервятником.

Кэрол понимала его. От разыгравшейся на их глазах трагической сцены она почувствовала слабость. И в то же время было в этом кошмаре что-то завораживающее.

— Держись ближе к домам, — сказал Хэнк. — Если с нами случится нечто подобное, будет по крайней мере за что ухватиться.

Они продолжали свой путь молча, продвигаясь осторожно, почти робко, опасаясь, что впереди их подстерегает такая же гравитационная дыра. Но Кэрол не могла удержаться и то и дело бросала взгляды через плечо. И каждый раз видела, что такси поднимается все выше и выше. Дойдя до Второй авеню они должны были направиться в Аптаун, но Хэнк остановился и, щурясь, посмотрел на солнце:

— Не похоже, что оно стало двигаться быстрее.

Кэрол тоже подняла голову, но солнце слепило глаза.

— А почему ты думаешь, что оно должно ускорить движение?

— Если не оно, то что-то другое. — Он посмотрел на нее слезящимися от солнца глазами: — Конечно, я имею в виду не Солнце, а нас, наше движение вокруг Солнца. Вращение Земли и наклон ее оси — вот что определяет изменение продолжительности дня в течение года. Если сейчас дни пошли на убыль, то либо мы стали вращаться быстрее, либо угол наклона оси изменился. Но ученые утверждают, что ни того, ни другого не случилось. А день все равно укорачивается. Это парадокс. Таким образом, случилось невозможное. А если так, если все это правда, то все невозможные или кажущиеся невозможными события, о которых рассказывал Глэкен, вполне могут произойти.

«Наконец-то до него дошло, — подумала Кэрол, когда они свернули на Вторую авеню и солнце стало светить им в спину. — Он постигал все это постепенно, не по наитию, а единственным доступным ему путем — логическим осмыслением фактов, которыми он располагает. Из него получился бы хороший Шерлок Холмс».

— Ты действительно веришь в то, что все это произойдет? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Что наступит царство Тьмы, о котором говорил Глэкен? Существует такая вероятность?

— Да. Вероятность существует. Но если мы объединимся, она перестанет быть неизбежностью.

Вначале Кэрол была возмущена поведением Сильвии Нэш. Как могла эта женщина так разговаривать с Глэкеном? Ведь он хочет только одного: помочь всем. И единственное, о чем просил их, — это сотрудничать в деле спасения их же собственных жизней. Но Кэрол тут же подумала, что эту правду нелегко воспринять. Она сама долго не могла примириться ней. Даже десятилетиями. А Сильвия Нэш чего-то боится. Кэрол не знала, чего именно, но была уверена, что заметила страх в глазах Сильвии, когда та покидала квартиру Глэкена.

— Давай будем оптимистами, — сказал Хэнк. — Предположим, он получит необходимую помощь и сможет воссоздать фокусирующее устройство, о котором говорил. Допустим, он сможет запустить его в действие и добьется того, что солнце вернется к прежнему расписанию. Ведь это займет недели, не так ли? А может быть, и месяцы.

— Я не знаю, Хэнк. К чему ты клонишь?

Он был возбужден. В глазах появился лихорадочный блеск. Прежде Кэрол его таким не видела.

— Все дело в солнечном свете, Кэрол. Кто особенно нуждается в солнечном свете — регулярном, равномерном?

— Ну… наверное, растения…

— Правильно! Именно сейчас, весной, солнечный свет особенно важен для оплодотворения и вызревания семян. Если в течение нескольких недель ежедневная доза солнечного света будет уменьшаться, нашу планету постигнет неурожай.

— Урожай — не самое худшее. От Расалома можно ждать больших бед, если он победит.

— Но ведь я уже сказал тебе, Кэрол, что рассуждаю как оптимист, исхожу из того, что победит Глэкен. Но что бы ни случилось, нам все равно не избежать нехватки продовольствия на всей планете, а то и голода.

От такой перспективы Кэрол стало не по себе. Если даже они победят, впоследствии люди обречены на жестокие страдания — Пиррова победа — это самое большее, на что они могут рассчитывать.

— Предвидит ли Глэкен такое? — В душе Кэрол ощутила гордость за Хэнка. В душе… потому что его внезапное возбуждение встревожило ее.

— В своих планах следует это учитывать, — сказал Хэнк — Люди, способные предугадывать будущее, могут извлечь из этого пользу.

— Хэнк! Неужели ты думаешь о рынке ценных бумаг или о чем-то в этом роде?

— Конечно нет, — сказал он с раздражением. Казалось, его возмутило это предположение. — Если день и дальше будет укорачиваться, не думаю, что сохранится рынок ценных бумаг или товарообмен. Конечно, цены на зерно взлетят, но вопрос: чем за него платить?

— Не понимаю тебя.

— Кэрол, — сказал он, остановившись и взяв ее за плечи, — если на всей планете случится неурожай, то деньги — валюта — превратятся в ничто. Они станут просто бумагой, а бумагой не прокормишься. Единственное, что будет иметь цену, это благо родные металлы — золото, серебро, разумеется, бриллианты и другие драгоценные камни, а кроме того, продукты.

— Да как ты можешь даже думать об этом?

— Но ведь должен кто-то об этом позаботиться. Все спланировать. Я думаю о нас с тобой, Кэрол. В случае неурожая полки магазинов опустеют, во всех городах начнутся голодные бунты. Это будет скверное время, и, чтобы выжить, надо подготовиться к нему. — Он взял ее за руку: — Пойдем.

Они продолжали свой путь в Аптаун, но теперь ускорили шаг. Кэрол с трудом поспевала за Хэнком. Казалось, он спешит по какому-то срочному делу. Она никогда не видела его таким. Зрелый, спокойный человек с математическим складом ума куда-то исчез, уступив место незнакомому ей маньяку. Уже почти у самого дома он вдруг потащил ее к Кристедам, У которых обычно делал покупки. В магазине он схватил две тележки — одну подкатил к Кэрол, другую оставил себе.

— Хэнк, что ты собираешься делать?

Он нервно взглянул на нее:

— Говори тише! Надо сделать запасы, пока не наступил хаос.

Кэрол засмеялась, но смех был невеселый, скорее нервный.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь?

— Пойдем, Кэрол. Все это очень серьезно.

И тут она заметила в его глазах испуг. «Я тоже боюсь, подумала она, но не до такой же степени». Она взглянула на пустую тележку.