Городская готика - Брайан Кин
- Вот же блядство! – громко выкрикнул он в расстроенных чувствах.
Хавьер слушал, как его слова отдаются эхом. Где бы он ни находился, это было похоже большое на открытое пространство. Скрежеща зубами, он медленно поднялся на ноги, не торопясь и стараясь сохранить равновесие. У него подкашивались ноги, а голова была тяжелой и кружилась. Хавьер и раньше попадал в неприятности, о которых никто не знал. Даже Хизер. Это случилось, когда он был моложе, до того, как его семья переехала в Восточный Петербург. Древняя история. Он пережил их, и собирался пережить и эту. Он заставил себя двигаться вперед, опираясь о стену, как ориентир в темноте. Хавьер пытался убедить себя, что мобильный телефон все равно здесь бесполезен, чтобы не так горестно было ощущать его утрату. Убеждал себя, что использовать его, чтобы освещать себе путь, было бы глупо. Последнее, что ему нужно было, это афишировать свое положение перед уродами-каннибалами. Однако потеря единственного источника света все равно угнетала его.
Он поклялся купить Бретту новый телефон, как только они выберутся отсюда, а потом подумал, увидит ли он вообще своего друга, чтобы сдержать это обещание.
Вода капала ему на голову. Хавьер посмотрел вверх и почувствовал себя глупо. Он все равно ничего не мог разглядеть. Парень пробирался по подземному туннелю, в голове крутились мысли о том, что нужно найти девочек и Бретта, если получится, или же, если получится, выход отсюда. Он должен был быть где-то здесь, внизу. Бретт слышал, как убийцы говорили об этом. Хавьер остановился, оцепенев от внезапной страшной мысли.
Что если Нойгель и парень в женской коже просто издевались над Бреттом? Что, если они знали, что он прячется на кухне, и вместо того, чтобы убить его прямо там, они просто разыграли его, заставив поверить, что подвал - единственный выход из дома?
Если так, то пути назад все равно не было. Хавьер сильно сомневался, что сможет найти дорогу обратно к лестнице в подвал, даже если найдет Хизер и остальных. Он снова пошел вперед. Тело болело так, словно его сбил грузовик, а потом проехал по нему еще два раза. Он старался не обращать внимания на боли, прислушиваясь к любым звукам, но, кроме редких капель воды, вокруг все оставалось мертвенно неподвижным.
* * *
Пол очнулся, и понял, что его несут связанного по рукам и ногам. Руки и ноги его были привязаны к длинному металлическому шесту, а сам он висел под ним, сразу вспомнив, что таким образом туземцы-людоеды переносили своих пленников. По крайней мере, так это изображалось на рисунках и показывалось в фильмах, насколько он помнил. Судя по текстуре, шест был стальным.
За него, наверное, можно было бы выручить хорошую цену на пункте приема металлолома.
Грубые волокна веревки врезались в запястья и лодыжки, натирая кожу. Он раскачивался на перекладине, когда похитители несли его, пробираясь по какому-то подземному туннелю. Пол посмотрел на землю под собой, потом немного приподнял голову и оглядел стены из камня. Они казались естественного происхождения, так что первой догадкой, пришедшей ему в голову было то, что он в пещере. Мужчина никогда не слышал о пещерах под Филадельфией, но в принципе, это было не невозможно. Пенсильвания изобиловала известняковыми пещерами, а также заброшенными шахтами по добыче железной руды и угля.
Когда к нему вернулись все чувства, он задумался, как ему удается видеть, если он находится в подземной пещере. Затем мужчина почувствовал легкое дуновение ветерка на затылке. Несмотря на ужас и замешательство, внезапный порыв воздуха на мгновение успокоил его. Когда Пол снова открыл глаза, к нему вернулась способность соображать. На секунду он пожалел об этом, потому что вместе с рассудком к нему пришли воспоминания о том, что произошло - его шествие по канализации, падение в дыру, приземление в эту мерзкую жижу из разложившихся тел и дерьма, и, наконец, то, что ждало его там, в темноте. Пол поднял голову и уставился на своих похитителей. Во рту у него пересохло. Он глубоко вдохнул, чтобы закричать, но не успел - сильный толчок в бок выбил воздух из его легких и их горла вырвался лишь придушенный писк.
Они шли, окружив его. Пленник насчитал по меньшей мере восьмерых - два на каждом конце шеста, с которого он свисал (теперь он видел, что это была длинная труба, причем железная, а не стальная), их мускулы вздулись, они хрипели от усилий, неся ношу. Помимо носильщиков, еще несколько существ бежали впереди них, а также позади их каравана. Мужчина попытался понять, что они такое. Конечно, гомо сапиенс, но Пол не был уверен, что это действительно люди. Они различались по размеру и телосложению, и у каждого был какой-то врожденный дефект. Некоторые из мутаций были почти обыденными, в то время как другие были совершенно ужасающими. Один из его похитителей был обнажен до пояса и его тело было покрыто густыми вьющимися черными волосами, из которых выглядывали четыре соска размером с ладонь. У другого, казалось, было вдвое больше суставов в ногах, руках и пальцах. Пол уставился на бесформенный нарост, торчащий из левого плеча существа, а затем понял, что этот нарост смотрит на него одним маленьким, водянистым глазом на второй голове сиамского близнеца, не до конца развитой. То, что выглядело как рваный розовый шрам, на самом деле было крошечным ртом. Третье существо, женщина, выглядела относительно нормальной, но она явно была беременна либо пятерней, либо вынашивала один гигантский плод. Ее растянутый живот торчал перед ней, сверкая, голая плоть представляла собой тошнотворный, раздутый калейдоскоп фиолетовых и черных оттенков. Ее массивные груди шлепали по ребрам при каждом шаге. Из ее израненных сосков капала прозрачная жидкость. Он решил, что это не первый ее приплод, очевидно ранее рожденные ею дети изжевали ее грудь. Ее густые лобковые волосы были грязными и лоснящимися. Она похрюкивала при ходьбе, изо рта у нее текла тонкая струйка слюны, которая свисала до самый грудей. Черты ее лица были похожи на лица людей с синдромом Дауна, но выражение было жестоким и диким.
Несмотря на различия в росте, весе и физических характеристиках, все они имели несколько общих черт. Пигментация их кожи представляла собой смесь серого и алебастрового. Они не были ни белыми, ни афроамериканцами, ни представителями какой-либо другой расы, о которой он знал. Не было похоже, что они имели смешанное расовое происхождение. Эти
