Прогулка в одиночестве - Бентли Литтл
Смотрел чертовы Смурфики.
Пошла реклама. Дженни высунула голову из окна гостиной.
- Привет! - окликнула она мистера Голта.
Старик ответил, хрипло засмеявшись.
- Привет, дитя!
Секунду спустя сетчатая дверь с грохотом распахнулась, и Дженни выбежала из дома.
- Могу я пойти к мистеру Голту? - спросила она, запыхавшись. - Он тоже смотрит мультики, а у него телевизор побольше.
Мэрилин рассмеялась.
- Хорошо, - сказала она. - Но возвращайся, как только Смурфики закончатся. Не утомляй мистера Голта. Ему нужен отдых.
Дженни сорвалась с места и понеслась уже после слова “Хорошо”. Мэрилин крикнула ей вслед:
- Потише! Споткнешься!
Однако девочка не сбавила скорости, направляясь в соседский дом, она старалась успеть устроиться перед телевизором до окончания рекламы. Мэрилин подождала мгновение, и не услышав ни крика, ни плача, ни вспышки паники, решила, что Дженни благополучно добралась до дивана Голтов.
Мэрилин подошла полить тюльпаны, отмечающие границу двух дворов. В этом году из-за теплой погоды луковицы зацвели рано, и хотя сезон тюльпанов только начинался, ее тюльпаны уже полностью раскрылись. Она переложила шланг из левой руки в правую и посмотрела на часы. Десять часов. Двигаясь вперед, сквозь шум мультфильма она услышала высокий тонкий смех Дженни и низкий грубый голос мистера Голта. Она улыбнулась и прошла еще немного вперед, таща за собой шланг, пока не оказалась между двумя домами, почти под соседским окном.
- Блядина, - сказала Дженни.
Мэрилин остановилась.
- Сука.
В голове у нее помутилось. Мэрилин показалось, будто кто-то ударил ее кулаком под дых. Первая ее мысль - она неправильно все расслышала, это ее разум и уши превратили совершенно невинные слова в ненормативную лексику. Но когда она услышала, как ее дочь своим высоким голосом произнесла: “Черт бы побрал эту адскую суку”, такое объяснение просто улетучилось.
Она посмотрела на дом Голтов. Они с Дэвидом никогда не ругались матом в присутствии дочери и не водили Дженни на фильмы, в которых использовалась ненормативная лексика. Даже внимательно следили за тем, что она смотрит по телевизору.
Мистер Голт что-то сказал. Мэрилин не расслышала что.
- Моя задница, - сказала Дженни.
Мистер Голт рассмеялся.
Мэрилин бросила шланг и, перемахнув через барьер из тюльпанов, взлетела вверх по ступенькам на соседское крыльцо. Она без стука ворвалась в дом и увидела свою дочь и старика, сидящих бок о бок на диване перед телевизором.
- Чему вы учите мою дочь? - требовательно спросила она.
Старик невинно посмотрел на нее.
- Что вы имеете в виду, Мэрилин?
- Я слышала, что она говорила! - она указала на Дженни. - Иди сюда! Сейчас же!
- Вот блядина, - воскликнула Дженни, вскакивая с дивана.
Глаза Мэрилин расширились от удивления. Она испугалась, что ее голос вот-вот сорвется.
- Что ты сказала?
- Это то, что строит на реке мохнатый грызун[14], - предположил мистер Голт.
Дженни рассмеялась.
- Мохнатка!
Старик усмехнулся.
- Верно. Так, а как мы назовем мальчика-цыпленка, петушка?
- Петушишка! - воскликнула девочка, весело смеясь.
- Котика?
- Киска! Киска, киска, киска![15]
- Мы уходим, - сказала Мэрилин, хватая дочь за руку. Ее трясло, как от страха, так и от гнева. Она хотела как можно быстрее выбраться из этого дома, спокойно подумать и решить, как с этим справиться. Маленькая ручка Дженни казалась теплой в ее руке. Когда они вышли на крыльцо и спустились на лужайку, она поняла, что злится на свою дочь. Мэрилин волновалась за Дженни, но в то же время и злилась на нее. Как только они ступили на свою лужайку, она остановилась и строго посмотрела на девочку сверху вниз.
- Что вы там делали? - требовательно спросила она.
- Смотрели мультики.
- Я слышала, что ты говорила.
Дженни пожала плечами.
- Это мистер Голт научил тебя таким словам?
- Каким словам?
Мэрилин почувствовала, как в ней поднимается гнев.
- Не играй со мной в игры, юная леди. Ты прекрасно знаешь, каким словам.
- Киска?
- Это плохое слово. Я не хочу больше никогда слышать, как ты его произносишь.
- Что в этом слове плохого?
- Мистер Голт научил тебя этому слову?
Дженни невинно посмотрела на нее.
- У всех киски волосатые?
- Все, хватит с меня, - Мэрилин схватила ее за руку. - Дальше мы будем разговаривать с твоим отцом.
- Почему?
- Ты знаешь почему.
- Почему?
Мэрилин не потрудилась ответить. Она была зла на свою дочь, но в тоже время понимала, что большую часть этих эмоций она переложила на нее. На самом деле эти ее чувства были целиком и полностью направлены на мистера Голта. Ей хотелось убить старика. Под маской доброжелательного соседа-инвалида скрывался извращенец, возможно, педофил. Одному богу известно, как долго это продолжалось и сколько других соседских детей было развращено. Она не знала, может ли она обратиться в суд и добиться его ареста, но была серьезно настроена поговорить с Дэвидом и хоть что-нибудь сделать, чтобы наказать психопата.
Они поднялись на крыльцо. Дженни начала волноваться.
- Ты серьезно собираешься все рассказать папе?
- Да.
- Что ты ему расскажешь?
- Я расскажу твоему отцу, что ты сказала.
- Что я такого сказала?
- Ты знаешь.
- Писька? - спросила она. - Петушишка? Киска?
Губы Мэрилин сжались. Они вошли в гостиную. Дэвид сидел и смотрел бейсбол по телевизору.
- Выключи, - сказала она ему.
Должно быть, он почувствовал серьезность в ее тоне, потому что без всяких вопросов щелкнул пультом и выключил телевизор, а потом вскочил на ноги.
- Что случилось?
Она рассказала ему все: как она поливала цветы и разрешила Дженни пойти в соседский дом посмотреть мультики с мистером Голтом, и как она подслушала, как их дочь выкрикивала непристойности. Дэвид, казалось, скептически отнесся к ее рассказу, особенно когда она описала шутливый способ, с помощью которого старик подстрекал Дженни к еще более грязным словечкам в ее присутствии.
Тем не менее, в отношениях со своей дочерью они всегда выступали единым фронтом, поэтому Дэвид строго посмотрел на нее и спросил:
- Это правда, Дженни?
- Я не понимаю, о чем говорит мама, - глаза девочки наполнились слезами. - Я смотрела Смурфики с мистером Голтом, когда мама начала орать на меня и забрала оттуда.
- Она точно знает, о чем я говорю. Честно говоря, я не понимаю, почему она покрывает
