Ф. Каст - Предназначенный

Рефаим подумал об этом, прежде чем ответить ей, а затем начал пытаться медленно объяснять необъяснимое.

— Я должен спать, но Стиви Рей, я ничего не помню в то время, пока я ворон.

Все, кроме муки от физических изменений и почти невыносимой радости от ветра в своих крыльях, но он не мог сказать Стиви Рей ни одну их этих вещей. Одна могла причинить ей боль. Другая могла напугать ее. Таким образом, вместо грубой правды, он сказал ей вариант, который казался более цивилизованным, более понятным.

— Ворон не домашнее животное. Это дикая птица. Что делать, если я запаникую и в попытке бегства как-то раню тебя?

— Или себя, — торжественно сказала Стиви Рей. — Я принимаю это. Я все сделаю. Но мне правда это не нравится.

— Мне тоже, но я думаю в этом суть того, что сделала Никс. Я плачу за последствия своих прошлых деяний.

Он приложил ладонь к ее сладкой, мягкой щеке и прижал губы к ее, бормоча:

— Это цена, которую я охотно плачу, потому что другая сторона всего этого, хорошая сторона, дает мне часы, которые мы скрадываем вместе, когда я являюсь человеком.

— Мы не крадем их! — искренне сказала Стиви Рей. — Никс одарила тебя ими за твой правильный выбор. Последствия от обоих путей, Рефаим. Они могут быть хорошими и плохими.

Так или иначе, от этого полегчало на сердце, и он улыбнулся, целуя ее снова.

— Я запомню это.

— Я хочу, чтобы ты запомнил кое-что еще. Сегодня ты сделал все правильно, когда не повернулся спиной к своим братьям.

Ее пальцы теребили светлый завиток, и он знал то, что она говорила, было трудно для нее, но даже при этом, что он должен был выйти из туннелей, чтобы подобраться ближе к небу, но он по-прежнему сидел там, около нее, с ее рукой в его, в то время как она продолжала.

— Мне очень жаль, что твоего брата убили.

— Спасибо, — сказал он тихо, едва узнавая свой голос.

— Они прилетели в Дом Ночи, чтобы заставить тебя уйти с ними, не так ли? — спросила она.

— На самом деле нет. Отец действительно послал их, чтобы найти меня, но не забрать меня. — Рефаим сделал паузу, не уверенный, как объяснить остальное Стиви Рей. Ни один из них не говорил о его братьях, когда они наконец остались наедине… они были слишком нетерпеливыми, чтобы касаться друг друга, быть близки, любить.

Стиви Рей сжала его руку.

— Ты можешь сказать мне. Я доверяю тебе, Рефаим. Пожалуйста, доверься мне тоже.

— Я доверяю! — воскликнул он, ненавидя боль, которую он видел в ее глазах. — Но ты должна понять, что даже при том, что Отец отрекся от меня, это ничего не меняет.

Он коснулся груди у сердца.

— Я навсегда буду его сыном. Я буду идти путем Богини. Я буду бороться за Свет и за правое дело. Я буду любить тебя. Всегда. Но ты должна понять, что где-то глубоко внутри я буду также всегда любить и его. Став человеком, я понял это.

— Рефаим, я должна рассказать тебе кое-что, от чего ты можешь рассердиться, но я думаю, что ты должен услышать это.

Он кивнул.

— Продолжай. Скажи мне.

— Прежде, чем я была помечена, я пошла в школу с этой девочкой по имени Салли. Ее мама ушла и оставила ее и ее папу, когда ей было приблизительно десять, потому что "она была настоящей мерзкой отвратительной шлюшкой, не хотела быть ответственной и растить ребенка". Салли очень сильно ранило, что ее мама уехала, даже при том, что ее папа прилагал все усилия, чтобы сделать ее жизнь лучше. Но худшей частью всего этого было то, что ее мама не останется потерянной. Она вернулась и, как моя мама любит говорить, разворошила мешок дерьма.

Он одарил ее взглядом, в котором читался вопрос и Стиви Рей сказала:

— Жаль, что то, что ее мама вернулась принесло ей лишь неприятности… она заполнила жизнь Салли глупой драмой и тому подобным, потому что она была эгоистичной, ничтожной, причиняющей вред всем вокруг.

— Что случилось с этой девочкой Салли? — спросил Рефаим.

— Когда я получила Метку и бросила школу, она избрала путь, будто опьяненная, что и ее мама, потому что она была не в силах сказать ей, маме, чтобы она держалась подальше от нее. Салли все еще хотела, чтобы ее мама стала хорошим человеком, любила ее и заботилась о ней, даже если это было просто невозможно. — Стиви Рей сделала глубокий вдох и долгий выдох. — То, что я пытаюсь сказать, и, вероятно, делаю не очень хорошо, это то, что ты должен решить для себя, хочешь ли ты следовать за запутавшимся отцом, или действительно хочешь начать новую жизнь.

— Я правда выбираю новую жизнь, — сказал он.

Стиви Рей поймала его взгляд и печально покачала головой.

— Не все могут.

— Я не могу предать его, Стиви Рей.

— Я не прошу тебя об этом. Все о чем я прошу, не позволяй ему затянуть себя в этот мешок с дерьмом.

— Он хотел, чтобы я шпионил для него. Это то, зачем он послал моих братьев. Я сказал Нисроку нет. — Рефаим сказал слова быстро, будто, делая так, он мог избавиться от их горького привкуса.

Стиви Рей кивнула.

— Ясно, видишь, он опять ворошит мешок дерьма.

— Я действительно вижу это, даже при том, что это нелегко осознавать. Мы можем пока не говорить о нем? Все это ново для меня. Я должен выяснить, как найти свое место в этом мире. — Рефаим посмотрел в добрые глаза Стиви Рей, желая, чтобы она поняла. — Я был с Отцом в течение сотен лет. Поэтому мне нужно время, чтобы привыкнуть не занимать его сторону.

— В этом есть смысл. Давай сделаем так: я скажу Зои и остальной части команды, что твои братья должны были сообщить тебе, что Калона принял бы тебя обратно, если бы ты сказал, что совершил ошибку. Ты сказал нет, поэтому им пришлось улететь, когда Дракон и этот парень Аурокс увидели вас. Ведь это правда, правильно?

— Та и есть. Что относительно остальной части всего этого, об Отце, который просил, чтобы я шпионил для него?

— Ну, я могу сказать тебе, что готова поспорить, почти каждый считает, что Калона попытается использовать тебя против нас, если ты ему позволишь. Ты не позволил ему, так что не думаю, что это будет иметь большое значение для них.

— Спасибо, Стиви Рей.

Она улыбнулась.

— Как я говорила, я доверяю тебе.

Он поцеловал ее снова, но потом почувствовал уже знакомое покалывание на коже, будто его перья формировались, росли, нажимая, желая освободиться.

— Я должен идти.

И на сей раз он попытался быстро покинуть комнату. Он услышал, как она начала вставать с кровати позади него и, когда оглянулся назад, она уже одевала футболку, высматривая свои джинсы.