Уильям Джонстоун - Детские игры

— Мне удалось удрать, — сообщила Вэл своим товарищам. — До того как Винсент начал свои хреновые манипуляции.

— Я тебя прекрасно понимаю, — посочувствовала одна из девушек. — Когда мои родители впервые заметили в спальне символы, они тоже сразу же вызвали священника. Так вот, он явился и начал молиться. Мне даже жутко стало. Но потом он им возьми и заяви, что это всего-навсего подростковые причуды, и тогда я даже себя за палец укусила, чтобы не заржать, как лошадь. Вэл, ты вернешься домой?

— Пока что нет. К тому же я слышала, что приходит пора начинать. Вот что я решила: сунусь-ка я к ко му-нибудь из вас, ребята, а оттуда звякну родичам, навешаю им на уши лапши, что мне, дескать, надо некоторое время, чтобы обдумать свои поступки и прийти к какому-то заключению. Ну, а потом можно будет и вернуться. Думаю, что все произойдет очень скоро. Тогда остальное не будет иметь никакого смысла.

— Слава темным силам! — закричал Ник.

— Слава темным силам! — подхватили остальные.

Пока вся группа нараспев читала хвалебные оды Сатане, двое молодых людей незаметно выскользнули из дома. Через квартал от жилища Ника они остановились на тротуаре.

— Ты права, Жанет, — обратился Гарри к девушке. — По-моему, мы основательно влипли.

Та грустно кивнула.

— Сначала я и сама думала, будто это какая-то шутка, игра. Понимаешь, ну, как будто просто мы хотим немного потрепать нервы своим родителям. Но когда они принесли в жертву того щенка, мне даже дурно сделалось. Мне было его так жалко, что я чуть не разревелась.

— Надо что-то делать.

— Во-первых, нам надо быть очень осторожными, Гарри, — предупредила Жанет.

И он прекрасно понял, что она имела в виду. Вступившие в секту обязаны были служить ей пожизненно, принимая обет молчания. И обет этот совсем не походил на те, что дают члены мафии в Коза Ностре. Членам секты запрещалось выходить из нее, после того как они приняли участие или стали свидетелями хотя бы одного из уголовных преступлений. Любой сатанист, нарушивший этот обет, подвергал серьезной опасности не только собственную жизнь, но и жизнь всех членов своей семьи.

И Гарри, и Жанет хорошо помнили, что произошло с Лэнни и Дорой. Эти ребята захотели выйти из секты — и на самом деле сбежали. Но прежде чем они добрались до полиции, их схватили, замучили, изнасиловали, а потом убили и, расчленив трупы мотопилой, закопали.

— Нам необходимо что-то предпринять, — настаивал Гарри.

— Я знаю, Гарри, я все знаю. Но надо хорошенько обдумать план. Буквально каждый шаг, прежде чем что-то делать…

— Но мы больше к ним не вернемся, Жанет?

— Нет, с этим покончено.

— Господи, как я рад слышать от тебя такие слова!

Им обоим только что исполнилось по семнадцать лет. Жанет взяла его за руку и крепко сжала ее.

— Я люблю тебя, Гарри.

— Я люблю тебя, Жанет.

— Ну, что-нибудь придумал?

— Жанет… Мне хочется убежать побыстрее. Удрать из этого города, пока не начался тот ужас, которого мы ждали. Теперь-то я знаю, никакие это не игры, все произойдет на самом деле. Но я не могу бросить невинных людей и, как трус, повернуться к ним спиной. Нам надо противостоять секте.

Она нежно погладила его руку.

— Ты такой храбрый.

Но он только покачал головой.

— Нет, дорогая. Я насмерть перепуган!

Пока врачи, не покладая рук, корпели в маленькой лаборатории Кэла, Джим Хант и Макс Банкрофт медленно колесили по улицам города в автомобиле Джима.

— Вон там еще один знак. — Макс указал на забор, где краской была выведена молния со свастикой.

— Да, вижу. Ну и сколько всего их у нас набралось?

— За последние пятнадцать минут уже больше дюжины.

Оба полицейских обратили внимание на полные ненависти и злобы взгляды, которыми их окидывали некоторые встречные пешеходы. Среди них встречались не только юноши и девушки, но и взрослые люди, и совсем маленькие дети. Конечно, их было не так уж и много, но все же достаточно, чтобы и Джим, и Макс почувствовали себя крайне неуютно.

— Как же получилось, что мы допустили все это? — рассеянно пробормотал Макс.

— Дьявол хитер, Макс. Мы так часто слышали это от священников, что, наверное, перестали обращать на сей факт внимание. Мы все время думали, что если это произойдет, то только не с нами, не в нашем городе. Мы так осмелели, что стали чрезвычайно самонадеянными. Ну уж дудки, больше я не буду так уверен в своей безопасности…

— Глянь-ка туда, Джим, — перебил его шеф полиции и указал рукой в сторону.

На заборе сидело множество кошек, взглядами провожавших машину Джима. Хвосты их раскачивались из стороны в сторону с удивительной ритмичностью, будто маятники часов. Злобные глаза не мигая уставились на людей, сидящих в автомобиле.

— А на этой стороне улицы еще одна группка, примерно такая же по числу голов. Ну-ка, Джим, притормози, я кое-что задумал.

Они вылезли из машины и подошли к стайке кошек, рассевшихся на другой стороне улицы. Эти, казалось, были настроены дружелюбно. Они позволили погладить себя, почесать за ухом и ответили ласковым мурлыканьем.

— Они совсем как люди, — заметил Джим. — Среди них есть и добрые, и злые. Макс, по-моему, мы нашли союзников.

— Да, но как мы их сможем отличать?

— Так же как людей, Макс. По-моему, енто выяснится, когда начнется «котовасия».

Кошка, к которой Джим подошел, словно поняла его слова и, ласково замурлыкав, лизнула его руку шершавым языком.

Когда солнце начало клониться к западу, а в доме Ди гости стали собираться на вечеринку, один из заключенных тюрьмы округа Ривс решил, что пора действовать.

За последние две ночи Джош Тафт слышал голоса и видел вещие сны. В конце концов, сдавшись, он согласился — тоже во сне — выполнить требования неизвестного голоса взамен на собственную свободу.

Разумеется, Джош решил было поначалу, что все это ерунда и не стоит обращать внимания на подобное расстройство мозгов, но в конце концов он поверил. Ибо если вы обречены торчать в течение всей оставшейся жизни в тюрьме и вам не суждено будет лицезреть ничего, кроме стен камеры, вы поверите во что угодно, лишь бы оказаться на свободе.

Джош восседал на краю койки. Он только что доел свой скудный ужин и тут же услышал знакомый голос:

— Действуй, Джош. Все подготовлено. Теперь пора.

Джош на секунду почувствовал себя идиотом. Ведь ему приходилось выполнять приказы какого-то мифического голоса. Однако годы, проведенные в тюрьме, были как никогда реальны. Кроме того, Джош знал еще кое-что. Скорее всего он — Джош — не доживет здесь до старости, ибо кто-то более ловкий обязательно пришьет его.