Елена Логунова - Вкус заката

– Как ты думаешь, Марину загримировали?

Каменный сиделец ответил молчанием, а оно, как всем известно, знак согласия.

– А как ты думаешь, ее загримировали до смерти или уже после?

– Напоминаю, горничная Мари нашла старуху с длинными седыми волосами! – оценив мою потребность в собеседнике, проснулся внутренний голос.

– Тогда ее любовник точно псих! – решила я. – Совершенно ненормальный извращенец! Если ему приятнее было заниматься любовью со старой бабушкой, чем с юной девушкой… Между прочим, сколько кило грима нужно было для такого превращения? Ведро тонального крема и полкило теней?

– Куча красок и масса мастерства, – согласился внутренний голос. – Ведь гример должен быть большим специалистом, если даже полицейский врач не заметил обмана!

– Кто его знает, того полицейского врача, насколько он был внимателен, – пробормотала я. – Думаю, рассматривать мертвую старушку – удовольствие маленькое. Может, врач посмотрел на покойную мельком, да и пошел себе дальше, по своим полицейско-врачебным делам. Хотя странно это…

– Не забудь, что тут есть еще одна странность, – напомнил внутренний голос. – Длина волос Герофилы! То длинные они у нее, как Мари говорит, то короткие, как показывает фото… Может, кроме грима, на женщине был парик?

Я задумалась. Грим и парик – сочетание казалось логичным. И то, и другое – проверенные средства из арсенала женской красоты. Вот только мертвое тело в этом комплекте воспринималось «третьим лишним».

– Ну, знаешь, кому как, – многозначительно обронил мой внутренний голос.

И, глядя на холодное серо-синее каменное колено статуи, я внезапно поняла, на что он намекает.

Есть ведь специалисты, которым вовсе не кажется странным прихорашивать мертвецов с помощью нарядов, причесок и макияжа! Такого рода услуги за отдельную плату оказывают в каждом приличном морге. И уж тамошние-то стилисты-визажисты наметанным глазом должны были увидеть, прибыла к ним «клиентка» уже в гриме или без него, в натуральном виде.

– Та-ак! – Я невесело усмехнулась и потрясла головой. – Нечего сказать, отдохновенно и позитивно проходит у меня борьба с депрессией! Вчера променад по кладбищам, сегодня экскурсия в морг!

Не очень-то хотелось мне туда идти, но неистребимый перфекционизм не позволял пренебречь возникшей версией. Я привыкла любое дело делать максимально хорошо – я ведь тоже когда-то была отличницей, спортсменкой, комсомолкой… И тоже не красавицей. Старые друзья знают, что в юности я была типичным гадким утенком и в лебедя превратилась, примерно когда мои наиболее хорошенькие одноклассницы начали превращаться в бабушек.

В общем, я понимала, что наведаться в морг необходимо. Возвращаясь в кондитерскую, я придумывала аргументы, которые помогли бы уговорить Павла составить мне компанию в предстоящей необычной прогулке. Очень уж не хотелось идти в такое пугающее место одной, без спутника, способного поддержать меня морально и физически!

К сожалению, Павел меня подвел – не дождался моего возвращения в кондитерскую.

– Он расплатился и ушел! – с непонятным мне злорадством сообщила Софья Пална. – А ты ведь даже не покушала толком, деточка! Ну, что за мужчины нынче, право, жалкие создания! Без зазрения совести оставил даму голодной и в одиночестве!

– Ничего. Если вы еще не уходите, я позавтракаю с вами. Не возражаете? – Я потянула на себя свободный стул.

– Конечно, конечно, моя дорогая! – горячо обрадовалась милейшая старушка. – Мы с Зизи с удовольствием составим тебе компанию. Правда, моя девочка?

И, не дожидаясь, пока вертлявая собачка определенно выразит свое мнение, Софья Пална призывно пощелкала пальцами – точно виртуозно погремела кастаньетами. Официант отреагировал на звук мгновенно и правильно:

– Да, мадам? Чего изволите?

– Лично я изволю еще чашечку черного чая с молоком, – величественно ответила царственная старушенция. – Этой милой молодой даме принесите кофе, круассаны и натуральный йогурт, он у вас нынче весьма неплох. А моей малышке – горшочек топленых сливок и блюдечко.

Я молча закрыла рот, открытый было с намерением сделать заказ. Если не по крови, то по духу Софья Пална явно была сродни тем матриархам, что приручали саблезубых тигров и вязали носки из шерсти собственноручно убитых мамонтов. Я посмотрела на нее и Зизи с новым интересом и подумала, что эти двое, пожалуй, смогут составить группу поддержки для слабонервной посетительницы прозекторской.

Немного смущаясь – как-то совестно было досрочно увлекать в морг такую симпатичную престарелую леди! – я сформулировала свое необычное предложение.

– Куда, куда? В морг? – Софья Пална немного удивилась, но, как я и предполагала, ничуть не испугалась. – Конечно, я знаю, где это. В моем возрасте, деточка, в такого рода заведениях знакомых видишь даже чаще, чем в своей собственной гостиной за чаем.

Она промокнула губы салфеткой и с подъемом провозгласила:

– Ну, в морг, так в морг! Почему нет? Пуркуа бы, как говорят французы, и не па?

– Как удачно мы с тобой сегодня выбрали туалет, да, Зизи? – радовалась Софья Пална, пока мы ждали трамвай. – Лиловый – это цвет полутраура, вполне к случаю! А хороши бы мы с тобой были в морге в алом сари с кораллами!

Веселая старушка со смехом подтолкнула меня локтем. Острый и твердый, как сухой кукурузный початок, он вполне мог поцарапать мне бок, защищенный только трикотажным джемпером. В моем походном гардеробе ничего лилового не имелось, так что я незатейливо оделась в голубое: джинсы, джемпер, шелковый шарфик – стиль и цвет моей экипировки были жизнерадостными, но в меру. Не настолько, как у алого сари с коралловыми бусинами.

Возрастная модница Софья Пална и ее четвероногая подружка Зизи вновь показали класс. Старушка с утра пораньше облачилась в винтажное платье из лилового шелка с защипами. Прямой силуэт, кисейная отделка по подолу и три ряда аметистовых пуговок живо напоминали о двадцатых годах прошлого века. Но шерстяной жакет в тон платью, несомненно, был сшит совсем недавно, одновременно с собачьей жилеткой из того же материала.

По сравнению с расфуфыренной хозяйкой Зизи смотрелась скромно, однако шерстяная жилетка сидела на собачьем тельце безупречно, как влитая. Окантованные благородным металлом пуговки сверкали натуральными камнями, а из кармашка свешивалась серебряная цепочка. Я бы не удивилась, если бы псинка периодически присаживалась на задние лапы, чтобы передними достать из кармашка миниатюрный швейцарский брегет и посмотреть, который час. Думаю, одна пуговка на хлястике собачьей жилетки стоила больше, чем вся моя экипировка в стиле «кэжуал».