Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард
Она вспомнила встречу Кэтлин на кладбище, а затем увидела его: заросший периметр, скрытый в лесу, окруженный забором с шипами и железным гребнем. Она увидела наклоненные надгробия, некоторые очень старые, но даже в темноте ей удалось прочитать имя на одном из них: РЕДЖИНАЛЬД ХИЛДРЕТ.
"Хорошо... Сейчас... Давай", - сказала она себе.
Вниз.
Глубже и ниже...
"Щелчок" стал неясным. Она не могла видеть.
Ниже. Глубже.
Она прошла сквозь землю, она видела внутри гроба, но ничего ясно видимого, только холодные узоры смертной возвышенности.
Она увидела тело, но не лицо.
"Вон, вон!"
Она выскочила, отползла от клаустрофобии. Тьфу! Она ненавидела видеть тела.
Еще одно, и тогда она сможет перейти к внетелесному путешествию; она вспомнила свой первый удаленный просмотр ранее: журналист, шпионивший в офисе на третьем этаже. Он нашел сейф, спрятанный в стене.
"Сейф", - подумала она.
И вот она, смотрит прямо на него.
Сквозь, сквозь него...
Чтение номеров бирок, названий улиц и адресов, а также информации на документах и экранах компьютеров было высшей ценностью удаленного просмотра, по крайней мере, для военных и правоохранительных целей - Адрианна была хорошо обучена. Но сегодня она выбыла.
Ее зрение не могло обнаружить ничего внутри сейфа. Только темнота.
"Откажись", - посоветовала она себе.
Когда она заставила свое зрение выйти за пределы сейфа - изображение, похожее на камеру с обратным зумом, - она увидела еще одну вещь: картину в рамке, которая выглядела довольно старой, гравюру. Мысленно она прищурилась, и щель ее поля зрения нацелилась на нечеловеческое лицо с пустыми глазами, затем ниже, на тонко высеченные слова: Я ЕСТЬ, КАК Я СМЕЮ ПРЕДСТАВИТЬ ОБЛИК МОЕГО ВИДЕНИЯ: БЕЛАРИЙ.
Слова и гравюра ничего не значили для нее. Пора было заканчивать с этим, но практика укрепила ее; она давно не видела удаленно, и она была рада обнаружить, что не потеряла хватку; если что, она чувствовала себя еще более настроенной...
...что было бы хорошо для того, что будет дальше.
Она открыла глаза на кровати, обнаружила, что смотрит прямо вверх на завораживающе детализированные жестяные потолочные плитки. Она поднесла руки к лицу, затем опустила их к груди, животу и бедрам. Пот пропитал бюстгальтер и трусики, а кожа стала глянцевой. Тепло всегда бодрило ее и еще больше усиливало ее восприятие.
Лоброгейн подействовал, заставив ее сонно улыбаться. Возможно, это был самый главный побочный эффект препарата - жадное насыщение, очень похожее на оргазм, - который привлек ее больше всего. Она подсознательно использовала его, чтобы заменить подлинное сексуальное освобождение? Это не одно и то же, но это было ужасно близко, и ее зависимость была более объяснима, учитывая тот факт, что она воздерживалась от секса почти десять лет. Она даже не могла мастурбировать. Это было наслаждение, которого она жаждала.
Но она слишком боялась сделать это сейчас...
Она расслабилась, снова закрыла глаза, сохраняя позу распятия. Она молилась себе:
"Боже, я знаю, что то, что я принимаю, является частью Тебя. Освободи меня посреди этого злого места и сохрани меня в безопасности..."
Ее живот напрягся, а лицо, казалось, выпятилось, как будто из нее выходило что-то бóльшее, чем ее физическая форма, что в каком-то смысле было правдой. Она выпала в одно мгновение.
Лучший способ, который она могла придумать, чтобы описать внетелесное путешествие, - это поместить свои глаза и мозг внутрь прозрачного гелиевого шара. Она чувствовала себя плавучей и едва устойчивой, гребной лодкой в эфирном море, но с неисправным рулем.
Она посмотрела вниз и увидела свое тело, неподвижно лежащее на большой кровати.
Теперь Адрианна была отделена от своего тела, соединенная с ним только каким-то воздухообразным нервом, который внетелесные опыты иногда называли своей "душевной связью".
Затем она отступила и ушла из комнаты.
Теперь у нее не было рук, к которым можно было бы прикоснуться, не было ног, чтобы бежать; вместо этого урна ее духа полетела.
Сквозь двери, сквозь стены. Сквозь статуи из цельного мрамора в натуральную величину. На третьем этаже она проскользнула через дверь комнаты связи и обнаружила, что парит над Нивыском, который возился с одной из своих машин обнаружения. Когда она провела себя сквозь его цельное тело, он вздрогнул, всхлипнув:
- Черт, как холодно! - он огляделся, поднял глаза, покачав своей лохматой головой. - Я знаю, что ты где-то там, Адрианна. Но, пожалуйста, не делай этого!
Она рассмеялась про себя и выплыла из комнаты, затем вниз, через ковер и стойки пола, и следующий потолок. Она качнула сосуд, который она могла воспринимать только как свою голову, и увидела, как Кэтлин заглядывает в комнаты, неся свою сумку. Когда она выбрала комнату и вошла, она закрыла за собой дверь, но Адрианна протолкнулась через ее дубовые панели.
Она парила и наблюдала, потусторонний шпион, мистическая скрытая камера. Кэтлин, казалось, была чем-то скована, бормоча:
- О, Боже, что со мной не так?
А затем легла на плюшевую кровать с высоким изголовьем и толстым стеганым матрасом.
"Она ненасытна!" - подумала Адрианна, увидев, что делает эта похотливая блондинка.
Из своей сумки она достала кое-какие приспособления: два зажима для сосков и пугающе реалистичный вибратор. В отчаянную секунду ее груди выскочили из складок топа, соски были крепко зажаты зажимами, подол сарафана задрался вверх. Она не теряла времени, успокаивая себя вибратором, скрежеща зубами и крепко зажмурившись. Адрианна почувствовала себя смущенной, но также и взбешенной. Кэтлин прошептала:
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я просто... не могу... остановиться...
Вибратор гудел, проникая и выталкиваясь. Если бы у Адрианны был рот, она бы наверняка скривилась.
"Я видела все, что смогу вынести".
Она была рада, что не может читать мысли, потому что мысли Кэтлин, скорее всего, сейчас были полны сексуального мусора, образы, которые она вызывала для своего удовольствия, были калейдоскопом всех бесчисленных мужчин, которым она позволяла себя использовать в прошлом.
Но Адрианна, по крайней мере, была достаточно честна для этой единственной мысли:
"О, пора двигаться дальше..." - прежде чем она выскочила из комнаты.
Поднявшись через еще больше потолков и досок пола, она прыгнула в середину тускло освещенного зала на пятом этаже. Часовня стояла жутковато тихой, ее деревянные стены были совершенно черными. Распятия, естественно, не было, но был черный алтарь, задняя панель которого была вырезанным простым перевернутым крестом. Черная кафедра была обращена к нескольким рядам черных скамей и черных коленопреклонителей. Окружающая обстановка расстроила ее, поэтому она отступила, но не раньше, чем увидела емкость, серебряная чаша которой была пуста. Рядом с ней стояла стойка с несколькими закупоренными стеклянными колбами, которые в церкви были бы полны святой воды. Однако эти колбы, похоже, были полны спермы.
Адрианна вышла, возмутившись. Она не почувствовала ничего параактивного в комнате, даже остаточного. Это место просто вызывало у нее тошноту.
"Алая комната", - подумала она затем, пытаясь сосредоточиться.
Она зависла перед шпонированными дверями. На полу она заметила несколько вещей Нивыска, которые она мгновенно узнала как гаусс-экраны нового поколения. Они обнаружили увеличение ионной активности, сверхъестественное присутствие-сигнатуру. Но они даже не были подключены, как она могла видеть. Почему он не поставил их в комнате?
Это не имело значения; технические штучки были его делом, и Адрианна в любом случае не очень-то верила в них. Она просто сейчас прощупывала почву, осматривалась. Она проплыла через дверь.
И уставилась.
Алая комната действительно была названа удачно. Все было красным: обои, плинтусы и полупанели, ковер. Разнообразные стулья со стержневыми спинками, эдвардианские вешалки для плащей, раздвижные столы - все в красном шпоне. В центре комнаты ничего не стояло, что показалось ей странным. Это напомнило ей сцену.
