Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард
- Успокойся, - сказал Уэстмор весело.
- У меня нет с ней проблем, - сказала Адрианна. - Но она слишком много пьет, это точно. Когда у меня был сеанс видения, я видела ее у бара с алкоголем дважды.
- Вот сука! - снова воскликнула Карен.
- Она не только силиконовая шлюха, но еще и пьяница, - снова высказалась Кэтлин. - Но кто-нибудь ответьте на мой вопрос. Зачем она вообще здесь?
- Чтобы шпионить для Вивики, я уверен, - внес свою лепту Мак. - Карен себя так не ведет, но она любит шпионить...
- Придурок! Предатель, сукин сын! Кто он такой, чтобы болтать? Он самый большой подхалим, которого я когда-либо встречала в своей жизни!
Уэстмор просто покачал головой, слушая.
- Мы отвлекаемся, - предложил Нивыск. - Забудьте об остальных. Это мы. Нас четверо. Без обид, Мак, но в этой ситуации ты тоже аутсайдер. Нам четверым нужно сделать вывод. Трое из нас уже сделали.
Все головы за библиотечным столом повернулись к Адрианне.
- Я тоже сделаю. Сегодня ночью, - сказала она, словно устала или боялась того, что поклялась сделать. - После полуночи всегда лучше, - она встала из-за длинного стола. - Я сейчас пойду наверх, чтобы подготовиться. Мне нужно побыть одной, так что я воспользуюсь одной из спален.
- Ты не будешь есть? - спросила Кэтлин. - Репортер и пьяная девушка готовят ужин...
- Вот сука! - кипела Карен, покачиваясь с напитком в руке.
- Нет, нет, я никогда не ем заранее, - Адрианна поставила перед Кэтлин пузырек с таблетками. - Присмотри за ними для меня, ладно? И мне жаль, что с тобой так случилось.
Затем она, пошатываясь, вышла из библиотеки, оставив всех, особенно Кэтлин, наедине с собственными размышлениями.
- С ней все будет в порядке, - заверил Нивыск. - Она занимается этим уже десятки лет.
"Занимается чем?" - раздраженно подумал Уэстмор.
- Я и сам не голоден, если подумать, - сказал Нивыск и встал. - Я собираюсь подключить какие-нибудь тепловые устройства наверху и зарядить гаусс-метры. Скажите журналисту, чтобы оставил мне что-нибудь в холодильнике.
"Я что, прислуга из особняка?" - подумал Уэстмор.
На экране остальные вставали.
- Черт, помоги мне, - подгонял он, выключая видеоком.
- А?
- Мы должны готовить ужин. Помоги мне, ладно?
- Конечно, - сказала Карен. - Но сначала я возьму еще выпить...
* * *
Она разделась до трусиков и бюстгальтера, уже блестевших от пота с тех пор, как закрыла воздуховоды кондиционера в комнате. Более высокая температура, по какой-то причине, похоже, способствовала развитию психических способностей Адрианны, ее "прогулкам", как она их называла. Она выбрала самую маленькую спальню, какую только смогла найти на пятом этаже, предпочтя тесное место, потому что возвращение с прогулки было менее диким: возвращение из обширных и часто едва определяемых периметров в соотносимое сдерживание.
"Сомневаюсь, что кто-то там может меня увидеть, - подумала она с некоторой неуверенностью. - Здесь, на пятом этаже?"
Но она действительно чувствовала себя неловко из-за своего тела.
"Между Кэтлин и Карен я последний человек, за которым кто-либо хотел бы подглядывать".
В спальне горело несколько ламп, что позволило ей невольно взглянуть на свое отражение в продолговатом зеркале для переодевания: слишком худые руки и худые ноги, маленькая грудь, живот, потерявший часть своей упругости. У нее не было загара, но, по крайней мере, она надеялась поработать над этим во время своего пребывания здесь. Она застонала, увидев свои выступающие бедренные кости. Лоброгейн давал существенное преимущество внетелесным путешествиям, но одним из побочных эффектов был более быстрый, чем обычно, метаболизм жира; она могла есть как свинья, но не набирать ни унции. Таково было ее многогранное проклятие.
Это и полное воздержание от сексуальных контактов, единственный способ, которым она могла сохранять контроль...
Таблетки, которые она оставила внизу с Кэтлин, были сильными барбитуратами; те, что остались у нее в кармане, были ее секретом. Она сидела на высокой кровати с балдахином несколько минут, медленно дыша, впитывая комнату в свои чувства. В качестве эксперимента ей нужно было успокоиться и войти в то, что она считала своей зоной. Затем она встала, раздвинула шторы веранды и открыла французские двери, не обращая внимания на свою почти наготу. Жаркая ночь ворвалась, лаская, предлагая больше пота и липкого спокойствия, в котором она нуждалась. Она посмотрела вниз на огромный холм и увидела только темный лес и восходящую желтую луну.
"Пора", - подумала она.
Она знала, что откладывает... и знала, что боится. Она тоже чувствовала дом, как и другие, но ничего не говорила, потому что ей нужна была безопасность, чтобы оставаться объективной как можно дольше. Она выключила весь свет в комнате, кроме маленькой лампы на тумбочке. Темно-синие обои комнаты с крестообразными символами разных размеров казались многомерными; ее христианские корни нашли в них утешение. Затем она налила себе стакан воды из прикроватного графина и достала другую бутылочку с таблетками.
Лоброгейн был психоактивным веществом по определению текста и обладал некоторыми незначительными анальгетическими свойствами в малых дозах. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов давно запретило его из-за страха перед злоупотреблением, потому что в неконтролируемых дозах он мог вызывать психоделические галлюцинации и, в некоторых случаях, психоз. Программа телетезии армии приняла его для ускорения совершенствования людей с талантами Адрианны, ссылаясь на то, что польза для национальной безопасности перевешивает риски. С тех пор Адрианна стала, по крайней мере, психологически зависимой от его свойств, подобных морфину, и поэтому ей требовалось еще больше вызывающих привыкание барбитуратов, чтобы оставаться функциональной.
"Просто помни, что ты делаешь для своей страны, - всегда напоминал ей ее лечащий врач в Форт-Миде. - Такие экстрасенсы, как мы, в основном выброшены в обычный мир или обречены на цирк уродов и таро-салоны. Мы спасаем так много жизней, используя свои дары, как мы делаем здесь".
Адрианна предположила, что он прав, и она также знала, что смывает свою собственную жизнь в унитаз ради своего "долга". Теперь это не имело значения.
Она съела одну ванильную капсулу и легла на кровать. Когда она приняла препарат, она "выскользнула" из него гораздо быстрее, до такой степени, что такие выскальзывания теперь часто происходили против ее воли; отсюда и барбитураты, чтобы нейтрализовать эффект. Она знала, что может пойти сейчас, если попытается, но она решила подождать полчаса для полного впитывания. Она лежала в крестообразной форме, вытянув носки ног, вытянув руки, дыша глубоко и медленно. С закрытыми глазами ее зрение было всего лишь пейзажем из темного зерна.
Сначала она попробовала несколько удаленных видов, еще более простых. Сосредоточившись на простой мысли-цели, она позволила своему мысленному взору начать рисовать "снимки". Это было совсем не похоже на внетелесное путешествие; не было никаких блужданий, никакого ощущения движения или бестелесности. Она подумала о Южном атриуме, а затем увидела его, заметила Кэтлин, смотрящую телевизор, скрестив ноги, что-то явно было у нее на уме. Затем кухня, и она увидела Карен и репортера, занятых приготовлением ужина. Она видела, как двигались их губы, когда они разговаривали - Карен, казалось, была чем-то расстроена - но она не могла слышать, что они говорили. Во время дистанционного просмотра все, что она могла слышать, был гул в ее голове, и ее поле зрения отличалось от стереоскопического зрения, вместо этого больше походило на просмотр чего-то через щель. Она думала о нескольких областях, которые она видела снаружи, затем "щелкнула" на них: передний тупик, задние сады, часть лесной полосы. В какой-то момент ей показалось, что она увидела небольшую спортивную машину, но далеко от парковки; вместо этого она стояла, как будто спрятанная в лесу. Она не могла видеть никого внутри. Затем, дальше, еще одна машина? Да, старый, длинный седан с крышей ландо и несколькими вмятинами. Выхлоп из глушителя плыл вверх, двигатель, очевидно, работал. Внутри были мужчина и женщина, но она не могла видеть их лиц. Она отдалилась от территории? Иногда это случалось. Она пыталась перенаправить себя.
