Сакс Ромер - Ведьмино отродье

— Но если вы знали об этом, сэр, почему держали в тайне?

— Потому что у меня нет доказательств ее существования. Я знаю, что она там, но понятия не имею, как туда войти; я знаю, для чего ее использовали раньше, и допускаю, что вчера ночью внутри был проведен тот же богопротивный ритуал — спустя четыре тысячи лет! Даже ты не поверил бы мне, если бы я рассказал то, что знаю, или только намекнул о том, что подозреваю. Ты ведь читал о Юлиане Отступнике?[54]

— Конечно. Даже помню, что он практиковал некромантию.

— Пребывая в месопотамском Харране,[55] он останавливался в Храме Луны и там общался с неким магом и его окружением, а после этого ночного бдения запер святилище, запечатал двери и выставил у ворот стражу. Его убили во время одной из войн, и он так никогда и не вернулся в Харран, но при Иовиане[56] печать сломали и храм открыли, а внутри нашли подвешенный за волосы труп — я избавлю тебя от подробностей; это был случай применения самой жуткой магии — антропомантии.[57]

На лице Роберта был написан ужас:

— Вы полагаете, сэр, что пирамиду использовали в тех же целях?

— В прошлом ее использовали по-разному, — спокойно ответил отец. — А то, что оттуда разлетелись летучие мыши, указывает на повторение древней практики вчера ночью. Впрочем, как и кое-что еще.

Сайм, тоже слушавший этот странный разговор, крикнул:

— До рассвета не доберемся!

— Нет, — ответил доктор, поворачиваясь в седле, — но это не столь важно. Внутри пирамиды разница между днем и ночью не имеет значения.

Они миновали деревянный мостик и теперь направлялись непосредственно к огромным руинам. Все молчали, а Роберт глубоко задумался и вдруг сказал:

— Могу согласиться, что Энтони Феррара действительно посетил это место вчера ночью, хотя я не совсем пониманию все ваши аргументы. Почему вы думаете, что он все еще там?

— Суть такова, — не торопясь, объяснял отец, — дело, по которому он здесь, требует двух суток. Больше ничего не добавлю, ведь, если ошибусь или не смогу предоставить доказательств, ты тоже сочтешь меня ненормальным из-за моих подозрений.

От Рекки до пирамиды в Медуме на ослах нужно ехать по меньшей мере полтора часа, и экспедиция выбралась за пределы обрабатываемых земель и оказалась среди песков пустыни не раньше, чем восходящее солнце разогнало сиреневые тени египетской ночи. Грандиозная гранитная постройка, бледно желтая в свете луны и оранжевая в лучах рассвета, уже обрела свои внушительные размеры и теперь казалась огромной квадратной башней, возвышающейся, если брать вместе с песчаной насыпью, на триста пятьдесят футов[58] над пустыней.

На свете нет ничего более восхитительного, чем оказаться ночью, в полном одиночестве, в тени пирамид, хотя и не известно кем, как и с какими целями они создавались; несмотря на весь апломб современных исследователей, эти невероятные строения так и остаются неразрешимой загадкой, оставленной таинственным народом потомкам.

Ни Сайм, ни Али Мохаммед, натуры чрезвычайно сдержанные, не могли прочувствовать все нюансы впечатлений, производимых этим зрелищем на людей с более тонкой психической организацией, чья душа трепещет, когда они попадают в такие места. Но Брюс и Роберт, каждый по-своему, впитывали исходящее от этого святилища древних времен дыхание прошлого.

Великое молчание пустыни — ни в одном уголке мира не бывает так тихо; одиночество безводного океана, которое невозможно просто вообразить, а надо ощутить; легенды о древнем храме, выросшие на благодатной почве местной истории; и, наконец, тайное знание, магия, безбожное занятие Энтони Феррары, неразрывно связанное со сверхъестественным ужасом, — все это вместе требовало от наших героев предельной концентрации, крайней решимости и воли к победе.

— Что теперь? — спросил Сайм, выбираясь из седла.

— Отведем ослов наверх, — ответил доктор Кеан. — Там есть гранитные блоки и можно привязать животных.

Уже без разговоров, отряд начал утомительное восхождение по узкой тропе к вершине насыпи, пока, поднявшись где-то на сто двадцать футов[59] над пустыней, не добрался до стены величественной постройки. Тут они оставили ослов.

— Мы с Саймом, — спокойно скомандовал доктор, — войдем в пирамиду.

— Но… — попытался возразить сын.

— Даже если не принимать во внимание усталость от дороги, — продолжил Брюс, — следует помнить, что температура в нижней части мастабы очень высока, а воздух отвратителен, — тебе с твоим здоровьем и думать не стоит о походе туда. И это не все; снаружи необходимо сделать нечто, возможно, даже более важное, — он посмотрел на напряженно слушающего разговор Сайма. — Пока мы идем внутрь и вниз по коридору с севера, Али Мохаммед и Роберт должны охранять южный склон.

— Зачем? — тут же спросил Сайм.

— Именно там находится вход в верхнюю ступень пирамиды…

— Но верхняя ступень почти в семидесяти футах[60] над нами. Даже если предположить, что там когда-то был вход — в чем лично я глубоко сомневаюсь — то сейчас сбежать через него просто невозможно. Нельзя спуститься по внешней стене пирамиды, да и забраться по ней тоже никому пока не удавалось. Чтобы сделать это, необходимо возвести леса. Стены неприступны.

— Может и так, — согласился Брюс, — но все же у меня имеются причины не оставлять южную сторону без присмотра. Если на ступенях пирамиды что-то появится, все равно что, Роб, стреляй, не раздумывая!

То же самое он повторил Али Мохаммеду, чем сильно удивил египтянина.

— Ничего не понимаю, — бормотал Сайм, — но допускаю, что у вас на то веские причины. Будь по-вашему, но хотя бы намекните, с чем мы можем столкнуться внутри? Однажды я был там и не горю желанием повторять опыт. Внутри почти нельзя дышать, а спускаться на уровень ниже — сложная работенка: мало того, что весьма затруднительно лезть по проходу высотой в шестнадцать дюймов,[61] вы же, конечно, знаете об этом, нам также предстоит весьма небезопасный подъем по вертикальной шахте в саму гробницу. А о возможности наткнуться на змей я и не упоминаю, — иронично добавил он.

— Вы еще забыли о возможности наткнуться на Энтони Феррару, — сказал Брюс Кеан.

— Простите мой скептицизм, доктор, но я не могу представить, что кто-либо добровольно пойдет в такое ужасное место.

— Я по-прежнему уверен, что он там.

— Тогда он попался, — мрачно отметил Сайм и проверил свой браунинг. — Если только…

Он замолчал, а на обычно неподвижном лице отразился страх: