Шлюхи Сатаны - Харрисон Филлипс
И тут ей пришло в голову, что она также узнала и кресло. Это тоже было её. По крайней мере, так оно выглядело сзади.
Был только один способ убедиться в этом; если бы она могла видеть спереди, она бы знала наверняка, так как на правом подлокотнике был ожог от сигареты.
Эмили медленно подошла. Она чувствовала, как её сердце колотится в груди. Подойдя к креслу, она заметила что-то, свисающее с подлокотника. Это была рука - человеческая рука - вытянутая к земле, костяшки пальцев волочились по грязи.
Эмили, затаив дыхание, кружила вокруг кресла. Она была уверена, что знает, что собирается найти.
В кресле лежал труп Билла, её мужа, откинувшегося назад, положив подбородок на плечо. Его кожа была бледно-голубой, виднелись пурпурные вены. Его глаза были открыты и смотрели в землю.
Эмили поднесла руки ко рту. Она думала, что сейчас закричит, но у неё вырвался только вздох. Она посмотрела вниз, где костяшки пальцев Билла касались земли. Рядом с его безвольной рукой была пустая бутылочка из-под таблеток. След таблеток, который привёл Эмили сюда, обрывался.
Так Билла нашли на следующее утро после его смерти. Его смерть была признана самоубийством в результате передозировки. Таблетки принадлежали Эмили.
Эмили страдала от сильной бессонницы после того, как потеряла Эбигейл. Каждый раз, закрывая глаза, она могла представить лицо своего ребёнка (лицо, которого она даже не видела). Каждый раз, когда она закрывала глаза, она чувствовала огромную печаль, поэтому просто перестала это делать. Это означало, что она больше не спала. Даже если бы она попыталась уснуть, если бы ей удалось как-то подавить это чувство печали, её тело просто не отключилось бы.
Конечно, то, как Билл отреагировал на их потерю, не помогло делу. Он стал невероятно замкнутым.
Эмили посетила врачей и объяснила свою ситуацию.
Они предположили, что у неё может быть депрессия - что, по их словам, было бы совершенно понятно, - но что они предпочли бы рассматривать это как случай бессонницы, а не назначать ей антидепрессанты, которые, как они объяснили, сильно затягивают. Если бы это не сработало, они бы попробовали антидепрессанты.
Но это сработало, по крайней мере, в какой-то степени. Таблетки, которые ей дали - они назывались Золпидем - помогли ей уснуть. Её сны не были приятными; её ночи были далеко не спокойными. Но, по крайней мере, она спала. Это имело положительный эффект, позволив ей, пока она бодрствовала, более стабильно справляться со своими эмоциями.
Когда полиция прибыла утром в день смерти Билла, его тело было найдено сидящим в кресле (если быть точным, это было его кресло, никому больше не разрешалось в нём сидеть), точно так же, как он был сейчас в нём, там, посреди леса.
Но Билл не мог быть там сейчас. Он был мёртв. Эмили видела, как его похоронили. Она плакала, когда его гроб опускали в землю и закапывали первым слоем земли.
Эмили присела рядом с креслом и взяла бутылочку с таблетками. Её имя было на этикетке. Вот ей и мысль о том, что, возможно, это были чьи-то чужие таблетки.
Но, конечно, они были её. Когда её телевизор, её кресло и её мёртвый муж были там, кому ещё могли принадлежать таблетки?
На мгновение Эмили могла бы поклясться, что видела, как труп Билла неглубоко вздохнул. Она немного наклонилась и запрокинула голову.
Его остекленевшие глаза по-прежнему безжизненно смотрели в землю.
Громкое шипение пронеслось по лесу, напугав Эмили до полусмерти, заставив её потерять равновесие и упасть на колени у края кресла, когда она развернулась, чтобы найти источник шума.
Телевизор включился. Шипение было вызвано статическими помехами, которые роились на экране. С гулом статические помехи рассеялись, и в фокусе появилось изображение.
Футбол. Эмили сразу узнала этот матч, хотя и не могла вспомнить названия команд (хотя надо было - Билл за эти годы заставил её посмотреть множество игр). Это была та самая игра, которую показывали по телевизору в ночь смерти Билла.
Эмили встала с колен и пошла к телевизору.
Она не была уверена, зачем она это сделала - возможно, она хотела осмотреть его и узнать, как он питается, как он принимает сигнал здесь, в глуши. Но приблизившись к нему, она остановилась, чувствуя, как её охватывает трепет. Ей казалось, что помехи от телевизора заразили её и теперь копошатся внутри неё.
Один из игроков забил с лёта.
- Никчёмная пизда, - раздался хриплый голос позади Эмили.
Медленно Эмили повернулась, её сердце погрузилось в её кишки. Труп Билла теперь сидел в кресле, его пустые глаза смотрели на экран.
- Этот вратарь ничего не может.
Эмили хотела закричать, но не было слышно ни звука. Она быстро повернулась, снова споткнувшись и упав навзничь.
Звук, который она издала, казалось, привлёк внимание трупа. Он медленно повернул голову. Его потрескавшиеся губы растянулись в гротескной улыбке, обнажая нечеловечески белые зубы.
- Эмили, - сказал он. - Я так рад тебя видеть!
Эмили ничего не могла сказать. Никакие слова не могли выразить то, о чём она думала в тот момент. Она чувствовала, как дрожит её челюсть. Её руки, на которые сейчас приходилась бóльшая часть её веса, болели, угрожая рухнуть под ней.
Труп Билла двинулся вперёд на своём сиденье.
- Я не думал, что когда-нибудь снова увижу тебя. Я не думал, что когда-нибудь смогу спросить тебя. Зачем ты это сделала, Эмили?
Эмили отпрянула назад, врезавшись в телевизор. Она могла только с ужасом смотреть, как труп встал и сделал шаг к ней.
- В чём дело? - сказал труп. - Разве ты не рада меня видеть? Почему ты не хочешь поговорить со мной?
Эмили отскочила в сторону, мимо телевизора и ещё дальше назад.
Труп сделал ещё один шаг вперёд. Его кожа, казалось, быстро старела, туго натягиваясь на кости, сохла и трескалась. Кожа вокруг его глаз впала в глазницы, из-за чего они выглядели пустыми.
- Чёртова сука! - ругал Эмили труп. - Кем, чёрт возьми, ты себя возомнила? Ты сделала это со мной. Ты сделала это! Ты убила меня!
Эмили не ответила. Она перекатилась на руки и колени, вскочила на ноги и побежала.
- Эй! - сказал труп, его кожа быстро разлагалась. - Куда, чёрт возьми, ты идёшь? Я хочу поговорить с тобой! Вернись сюда, ты, чёртова пизда!
На бегу Эмили оглянулась через плечо. Труп Билла бросился в погоню. Его плоть, казалось, таяла; его кожа обвисла, а затем отслоилась от кости. Кровь и гной просачивались вокруг его глазных яблок.
- Иди сюда, сука! - кричал труп. - Когда я
