Самая красивая девушка в могиле - Кристофер Триана
Селеста перестала реветь, но страх остался. Она уже достала телефон, чтобы воспользоваться фонариком. Они попытались зажечь факел после того, как он погас, но он только слабо горел синим пламенем, прежде чем погаснуть, и больше не было водки, чтобы сделать его воспламеняющимся. Освещая себе путь только одним факелом, девушки шли близко друг к другу, Селеста помогала Марни держаться.
- Какого чёрта? - сказала Селеста. - Он показывает двенадцать ночи.
Белла заставила её попробовать компас. Хотя у них были разные модели телефонов, оба показали одинаковый результат. По крайней мере, фонарики работали.
Пока они продолжали, мысли Беллы переместились к менее важным вещам, мысли, которые у неё были во внешнем мире, взяли верх над ужасной ситуацией. Она беспокоилась о школе и о том, сможет ли она поступить в хороший колледж. Она задумалась, хочет ли она вообще поступать в колледж или ей стоит взять отпуск, чтобы исследовать Европу, может быть, отправиться с рюкзаком за спиной. Её отец-неплательщик и тихо подавленная мать прокручивали круги в её голове, все стрессы, которые медленно подтолкнули её в объятия эмо-культуры, заставив её соотнести себя с текстами готических групп и закрепив её решение отныне носить только чёрное.
Всё это привело её к ухудшающимся отношениям с Роуз. Белла винила себя в потере лучшей подруги. Роуз всё ещё была в её жизни, но это был лишь вопрос времени, прежде чем они окончательно отдалятся друг от друга. Изменение образа жизни Беллы слишком сильно обременило их дружбу. Она просто продолжала накапливать багаж, пока они не смогли вместе преодолеть многочисленные холмы жизни. Но хотя Белла винила себя, она чувствовала, что не была единственной, кто способствовал этому падению.
Она никогда не разговаривала с мамой о том, что видела.
В тот летний день Белла планировала провести время на озере с друзьями, но после нескольких затяжек косяка она начала чувствовать себя слишком тревожно в окружении людей и поехала домой на велосипеде, срезав путь через двор соседа к задней части своего дома. Это была суббота, поэтому мама не работала, а это означало, что боковая дверь кухни будет открыта, чтобы воздух мог поступать внутрь. Гидравлическая распорка сломалась на двери-сетке, и если её отпустить, она захлопнется, поэтому Белла привыкла поддерживать её, чтобы она плавно закрывалась. Она направилась к холодильнику за апельсиновым соком, но какой-то шум привлёк её внимание.
Из коридора послышался приглушённый голос - мужской голос.
Её отец проводил всё больше времени в доме её бабушки, поскольку препирательства между родителями Беллы обострялись. Она не ожидала, что он будет здесь, и, честно говоря, не хотела с ним разговаривать. Если ей придётся выбирать сторону в этой войне, она пойдёт с мамой. Папа сделал выбор лёгким.
Белла на цыпочках пошла в свою комнату, надеясь, что её не заметят. Она не хотела встревать между ссорящимися родителями, даже если она не слышала никаких криков. Но когда она приблизилась к спальне родителей, она услышала стон. Мужской голос вернулся, громче и отчётливее.
- Да, детка, - сказал он. - Вот и всё. Вот так.
Это был не голос её отца, но он был знаком. Дверь в спальню была приоткрыта. Белла затаила дыхание, когда приблизилась, приложив один глаз к щели.
Она тут же пожалела, что сделала это.
Отец Роуз стоял возле кровати её родителей, спустив джинсы до щиколоток. Мама была уже раздета, опустившись на колени перед мистером Петерсоном, ублажая его своим ртом. Дрожь пробежала по телу Беллы, и она отвернулась, пятясь из коридора так быстро и тихо, как только могла. Она вышла из дома и поехала по подъездной дорожке, проезжая мимо грузовика мистера Петерсона. Проехав задним двором, она не заметила его раньше. Она оцепенела, когда направилась в парк. Она подумала, что должна заплакать, но не почувствовала необходимости.
Как долго это продолжалось? Знала ли Роуз? Разве она не рассказала бы Белле? Может, и нет. Белла не думала, что сможет вынести, чтобы сообщить эту новость Роуз, и поэтому она никогда этого не сделала. Она держала то, что видела, в секрете, слишком боясь даже написать об этом в своём дневнике. Это сделало бы всё слишком реальным.
Но вскоре у неё начались фантазии. В них мистер Петерсон разведётся со своей женой и женится на маме, после того как она разведётся с отцом Беллы. Тогда они с Роуз станут сёстрами, и у Беллы будет счастливая домашняя жизнь, которой её лишили. После того, как прошёл первоначальный шок от того, что они занимаются сексом, она быстро согрелась мыслью о том, что мама и мистер Петерсон - пара, настолько, что она почти столкнулась с матерью, чтобы подбодрить её, но струсила. Если она её разоблачит, маме может быть слишком стыдно за их связь, чтобы продолжать её, а это было последнее, чего хотела Белла.
Единственное, что разрушило фантазию, - это осознание того, что Роуз будет раздавлена разводом родителей. У них был, казалось бы, хороший брак, и они были замечательными, заботливыми родителями. И если они разводились, разве мать обычно не получала опеку? Роуз не переехала бы к Белле и маме; это мог сделать только мистер Петерсон. Жизнь может быть такой несправедливой. Как раз когда Белла начала верить, что что-то может сложиться в её пользу, реальность обрушилась, как сокрушительный шар, которым она и была. И осознание того, что Роуз будет опустошена разводом родителей, заставило Беллу возненавидеть её. Хотя это был всего лишь воображаемый сценарий, Роуз, разрушившая то, что могло бы стать новой, счастливой семьёй для них обеих, посеяла семя презрения в сердце Беллы. Это был ещё один гвоздь в гроб, который вскоре запечатал её в готическом образе жизни.
"Гроб", - подумала она, проходя по склепу.
То, что они увидели, было таким странным. Как рисунок Марни мог оказаться в гробу? И действительно ли человек внутри был похоронен заживо? Может быть, это просто игра света сделала произведение искусства похожим на Марни. Может быть, это просто потому, что следы от когтей странно совпадали с теми, что были на её теле. Возможно, без этих царапин девушка на картинке была бы совсем не похожа на неё.
Она всё ещё размышляла об этом, когда из темноты впереди раздался голос.
- Эй?
Девочки замерли.
- Эй? - снова позвал голос.
Это были не Роуз и не Обри. Это был голос мужчины.
- Кто это, чёрт возьми? - прошептала Селеста.
Белла покраснела,
