Проект Живая смерть - Maloreiy

— Ты слишком часто употребляешь слово «мы». За кого я выйду замуж — за тебя или за твоего отца?

Драко нахмурился, а его отец, стоявший рядом с ним, поморщился. Девчонка была либо глупой, что было невозможно, учитывая то, что Драко о ней знал, либо она намеренно вела себя так, просто чтобы позлить их.

— Грейнджер, — хмуро ответил Драко, — ты выйдешь за меня, и только за меня. И я часто говорю «мы», потому что представляю семейную династию.

Она приняла этот ответ.

— Ты бы даже не подумал жениться на мне, если бы не этот Закон.

Это был не вопрос, а констатация факта. Драко все равно ответил на него.

— Конечно, нет, Грейнджер. Никого из нас не было бы здесь, если бы не этот Закон.

Она сделала несколько глубоких вдохов, уставившись на свои руки. Молчание затянулось так надолго, что это начало нервировать его. Где же было праведное негодование и резкий ответ, которых он ожидал? Эта тихая девочка была совсем не похожа на ту гриффиндорку, которую он помнил.

— Гермиона, — нарушил молчание Уизли, по-отечески положив ладонь ей на плечо. — Тебе не обязательно соглашаться на что-либо прямо сейчас. Ты слышала, что сказал Кингсли, для тебя есть другие варианты. Мы можем найти семью, где ты будешь счастлива.

Она не стала насмехаться над этим.

— Сомневаюсь, мистер Уизли. Очень сомневаюсь, — вздохнув, она полезла в сумку и достала пергамент и перо. — У меня есть некоторые условия.

Оба Малфоя немного расслабились, понимая, что переговоры начались.

— Конечно, — великодушно согласился Люциус. — Как сказал Драко, мы готовы к выполнению ряда условий, которые будут соблюдены, когда вы присоединитесь к нашей семье. Возможно, обеспечение… магглов — членов семьи?

Удивительно, что он не поперхнулся от этого термина и от того, что он может быть связан с магглами, пусть даже просто этим браком. Гермиона отмахнулась от его слов, махнув рукой.

— У меня нет семьи. Только Уизли и Гарри, и им, конечно, не нужно от вас никакое обеспечение.

Драко был удивлен, услышав это, и поймал себя на мысли, что ему интересно, что же случилось с ее родителями-магглами. Судя по печальному взгляду, которым Уизли посмотрел на нее, он предположил что-то плохое.

Гермиона осторожно положила палочку на стол и, взяв лист пергамента, провела по центру черту.

А, список. Это, безусловно, соответствовало той Гермионе Грейнджер, которую Драко помнил.

Хотя он читал его вверх ногами, ему показалось, что на одной стороне она написала «Семья Малфоев», а на другой — «Гермиона Грейнджер».

— Скажите мне, чего хотите от этого брака — от меня, — требовательно сказала она она, водя пером по бумаге.

Когда Драко не ответил сразу, заговорил его отец.

— Мы ожидаем от вас надлежащего поведения, соответствующего вашему положению леди Малфой, всегда. Хотя вы и не чистокровны, — он поднял руку, давая понять Кингсли, что не закончил, — мы ожидаем, что вы будете следовать манерам и обычаям нашего чистокровного общества, в том, что применимо к вам.

Гермиона написала «Поведение, подобающее чистокровной леди» в верхней части колонки.

Увидев этот положительный знак, Люциус продолжил:

— Наша самая насущная забота — о следующем поколении Малфоев. Одна из причин, по которой мы выбрали вас, заключается в том, что вы одна из самых выдающихся ведьм своего поколения, — он улыбнулся ей, давая понять, что она должна быть благодарна за его комплимент. — Мы настаиваем на том, чтобы было как минимум двое детей, как того требует Министерство, и мы надеемся, что они унаследуют интеллект и магические способности обоих своих родителей.

На лице Гермионы появилась легкая гримаса, которая, как мог предположить Драко, была вызвана перспективой спать с ним, и он прищурился. Она написала в списке «Двое детей с магическими и интеллектуальными способностями».

В комнате воцарилась тишина, пока оба Малфоя обдумывали, что еще они могли бы добавить к своему списку. Казалось бы, их требования были очень скромными, если рассматривать их таким образом.

— Мы, конечно, ожидаем от вас послушания во всем, — лукаво добавил Люциус.

Гермиона фыркнула на это.

— Конечно, вы этого ожидаете. Однако, я не могу согласиться на это безоговорочно, — тем не менее, она написала в списке «Послушание, если оно не противоречит другим условиям».

Драко пришлось приложить усилия, чтобы не разинуть рот. Мысль о покладистой Гермионе Грейнджер приводила его в ужас, не говоря уже о той, которая подчинялась бы ему. На самом деле, ему было немного не по себе. Конечно, жить с Грейнджер, которая не возражает против каждой мелочи, каждого его поступка, было бы гораздо проще, но просто послушная Грейнджер… Как-то невыносимо об этом думать.

Ее карие глаза обратились к нему, и Драко не мог отделаться от мысли, что они все еще печальны. Он постарался не обращать внимания на эту мысль.

— А ты, Драко? — спросила она. — Будущий муж, чего ты хочешь от меня?

От мысли о том, что он станет ее мужем, у него по спине пробежал холодок. Взгляд ее темных глаз, устремленный на него, заставил что-то шевельнуться глубоко внутри, что-то, что он не мог определить. Он хотел что-то сказать, хотел высказать что-то о возможностях. Но на него смотрели еще три пары глаз, особенно одна пара, которая была очень похожа на его собственную и смотрела на него с тяжелым ожиданием. Слова просто не шли с языка.

— Ну, я бы не хотел, чтобы ты была несчастна, — наконец выпалил он.

Ему показалось, что при этом ее глаза стали еще печальнее, но она улыбнулась.

— Да, ты действительно говорил что-то о том, чтобы обеспечить мое «удовлетворение в рамках договоренности», — она написала «Удовлетворение» в списке.

Затем она просто уставилась на список, словно запоминая свое будущее.

— А вы, мисс Грейнджер? — спросил Люциус, прерывая ее размышления. — Какие у вас требования к нам?

Она серьезно посмотрела на него.

— Только то, что вы позволяете мне взять, то, чего вы от меня не требуете.

Драко поднял на нее глаза, его слизеринские инстинкты внезапно обострились, но в выражении ее лица не было ничего, что могло бы вызвать подозрения.

— Боюсь, вам придется объяснить, — сказал Люциус.

Подняв пергамент,