Сефира и другие предательства - Джон Лэнган

если не выходишь замуж за человека, известного своей неразборчивостью в связях, или не состоишь с ним в открытом браке. Будь она подростком, закатила бы глаза так лихо, что не удержалась бы на ногах, но нынешняя, за тридцать, Лиза все чаще смотрела на брак своих родителей как на образец, к которому стоит стремиться. Вскоре после состоявшейся в Гвадалахаре свадьбы родители Лизы приехали в Долину Гудзона, в Ньюбург, чтобы ее отец смог работать в автомастерской своего кузена. После рождения Лизы и ее сестренки мама девочек нашла работу секретарем в местной средней школе. Они купили дом в городе, который обменяли на жилье в деревне летом, перед тем как Лизе идти в среднюю школу. Ее отец открыл собственный автосервис, специализирующийся на обслуживании «мерседесов» и автомобилей других дорогих марок, потому что, по его словам, починить машину богатого не труднее, чем бедного, зато выручить за ремонт можно больше. Мама оставила работу в школе, чтобы помогать ему в автосервисе. Так и жили ее родители: годы, проведенные вместе, только сближали их. Очень многие друзья ее детства и юности были выходцами из семей, чьи родители вели с виду пристойную, а на самом деле параллельную жизнь, встречаясь раз в неделю за воскресным ужином, прежде чем снова отправиться в разные стороны. То же самое можно было бы сказать и о ее теперешних подругах и их супругах. Какими бы счастливыми они ни казались – или по крайней мере не несчастливыми, – Лиза хотела, чтобы брак состоял из чего-то более значительного, чем общее жилое пространство и совместный ежедневный прием пищи. Ей хотелось чувствовать себя партнером в совместном предприятии, ее брак – это проект, над которым они с Гэри будут продолжать работать, не забывая вовлекать в него проект достаточное количество отвязного секса.

В том, что Гэри продолжит обращать внимание на других женщин, даже засматриваться на особенно привлекательных, Лиза не сомневалась. Он же мужчина, в конце концов. Помимо занятий карате, несколько часов в неделю она проводила в тренажерном зале и была вовсе не прочь оценить словно выставленных напоказ вокруг нее мужчин. Женатый вовсе не означает, что мертвый; коль скоро ты питаешься дома, какая разница, где нагуливаешь аппетит? Если ты на диете, это не значит, что не можешь просмотреть меню. Выбери образ себе по душе, коль скоро за твоим выбором последовал еще один: можешь смотреть, только не трогать.

За семь лет брака, восемь с половиной лет совместной жизни, она сделала одно исключение, нарушив правила ради мальчишника Тима, брата Гэри, который однажды майским вечером пригласил их и дюжину друзей из IBM в стриптиз-клуб «Пик» на окраине Гугенота. Когда на следующее утро Гэри рассказал ей о событиях ночи, он клялся, что понятия не имел, чем закончится вечеринка, и Лиза почти смирилась с этим. Истово религиозный, Тим был оплотом местной католической церкви. (Хотя каковы они, личностные стереотипы истово верующих?) Бурлило ли в Тиме тайное подавленное желание или нет, но его друзья решили, что не могут позволить ему переступить порог супружеской жизни без дебоша напоследок. Так что после гамбургеров и пива в пабе «Уголок Пита» они набились в чей-то внедорожник и в еще один чей-то внедорожник и отправились в «Пик». Гэри утверждал, что они выпили ровно столько, чтобы идея казалась вдохновляющей. Многие из них оставались в клубе далеко за полночь, когда нескончаемая демонстрация обнаженных женщин наконец сломила сопротивление Тима и он согласился с предложением друзей купить ему 15 минут в ВИП-зале. Лизе пришлось признать, что фотография ее невероятно серьезного деверя, застегнутого на все пуговицы, как и его белые рубашки из полиэстера, глядящего с раззявленным ртом и широко раскрытыми глазами на растатуированную танцовщицу со сценическим именем Лилит или Изида, извивающуюся перед ним, – получилась более чем забавной.

Однако ее улыбка померкла, когда Гэри добавил, что тоже согласился на четверть часа в ВИП-зале. На этом настояли друзья Тима, как и сам Тим, во что она тоже почти могла поверить. Если Гэри был там с ним, то все выглядело не столь скверно, не так ли? Если до Робин дойдут слухи или совесть заставит его признаться, будет кому поручиться, что он действительно ничего не отчебучил с Лилит или Изидой. И наоборот, разумеется. Ей удалось сохранить легкий и ровный тон голоса, когда она произнесла:

– Вот как?

– Ага, – сказал Гэри, щеки лоб его покраснели, он потер руки, как делал всегда, когда нервничал. – Прости. Я к тому, что ничего там такого не было, ты не подумай. Эта девушка просто потанцевала передо мной некоторое время, и все. Знаю, я не должен был позволить им втягивать меня в это. Просто понимаешь… Тим… он выглядел таким потерянным…

– А как прошли его пятнадцать минут?

– Думаю, у него появились кое-какие новые представления о небесах, – когда она рассмеялась, он добавил: – Нет, правда, все прошло замечательно. Ничего такого не было.

Она выгнула бровь.

– Что?

– Никак не думала, что ты западешь на стриптизерш. Каждый день узнаешь что-то новое.

– Да нет… Я не…

– Может, мне начать брать уроки танцев на шесте?

– Ты… серьезно? – проговорил он, уловив иронию.

Именно так она отнеслась к тому, что муж рассказал ей о своих пятнадцати минутах в ВИП-зале стриптиз-клуба «Пик», – с юмором, ведя себя так, будто ситуация слишком нелепа, чтобы расстраиваться из-за нее, и в течение последующей пары недель она то и дело подтрунивала над ним. Как-то проезжая мимо «Пика» по дороге к матери Гэри в Гайд Парк, Лиза спросила:

– Точно не хочешь заскочить? У них акция – приватные танцы на коленях, два по цене одного, а?

В другой раз, просматривая программу «Телегид», она объявила:

– О, Си-Эн-Эн готовит специальный репортаж о стриптизершах. Обязательно посмотрим. Вдруг увидишь кого знакомого?

Держа в руках коробочки с краской для волос у стеллажа в супермаркете «ШопРайт», она сказала:

– Какой больше к лицу стриптизерше – вишневый «Кул-Эйд» или под блондинку?

Если шутки Лизы носили характер пассивно-агрессивный – или агрессивно-напористый, – они удерживали ее от определенных «направлений расследования». Она не поинтересовалась у мужа, как звали ту девушку (потому что наверняка услышит в ответ вымышленное имя). Она не просила описать ее внешность (потому что, не исключено, та окажется полной противоположностью Лизы или, что еще хуже, ее двойником?) И, конечно же, не спрашивала его обо всех смачных подробностях (потому что он сказал: «ничего такого не было»).

Все это время Гэри продолжал краснеть, продолжал извиняться, продолжал вести себя, думалось ей, скорее как человек, который глубоко