Елена Артамонова - Большая книга ужасов – 54 (сборник)

– Эй, бездельники, поторапливайтесь! – Старик с горящими глазами выпроваживал на берег унылых пассажиров. Увидев нас, он скомандовал. – Быстро в челн! Вас перевезти все лучше, чем пустым ходить.

Орфей стоял и, не мигая, смотрел в глубину пещеры, где недавно исчезла Эвридика. Наверное, он предпочел бы последовать за нею, но я все же надеялась вернуть его в мир живых.

– Идемте. Надо возвращаться. Харон не любит ждать.

Он посмотрел на меня с удивлением, покорно пошел следом, сел в челн. Нам было не до разговоров, но благодушно настроенному Харону, как назло, хотелось поболтать:

– Не думал, что шеф вас отпустит! Сделали, что задумали? Нет? Что молчите, как на похоронах? С мертвыми и то веселее… – Он налег на весла.

Мы расстались с Орфеем у ревущего водопада, там, где раскинула свою арку многоцветная радуга. Он пошел прочь по извилистой тропе, а я побежала следом, протягивая мешок с кифарой.

– Постойте! Вы забыли…

Он остановился, взял из моих рук инструмент, улыбнулся натянутой улыбочкой Незнакомца и с силой швырнул кифару на раскаленные солнцем камни. Жалобный звон был последним словом волшебного инструмента. Орфей ушел. У меня на душе скребли тощие черные кошки.

Я не заметила, как тяжелые тучи закрыли небо. Смеркалось. На каменистом утесе, подставив голову ветру и мелкому дождю, сидели двое – Сережка и Светка. Они встретили меня с безучастным видом, а Ивойлов вместо приветствия произнес:

– Мы знали, что ты вернешься. Это только подтверждает – судьбу переменить нельзя.

– Вода забвения окажется бесполезной?

– Она поможет. Мы забудем будущее. Для Светки на этом все и закончится, но для меня… Весь фокус в том, что я не проживу и года. Мало того, моя смерть повлечет гибель друга…

– Барышева, он твердо решил остаться, – перебила Сережку Акулиничева, – давай свою флягу!

– Минуточку! Тут имеется некоторое противоречие. Давайте разберемся. Светка, в твоем будущем нет Сережки? Зато ты, Сергей, уверен, что вернешься и еще несколько месяцев будешь общаться с той же Светкой?

Они подтвердили сказанное. Я хотела развивать мысль дальше, но Акулиничева всплеснула руками:

– Вспомнила! Предсказатель говорил о погрешностях – сотых долях процента. Это немного, но все же есть шанс, что предсказания не сбудутся.

– Сережка, Светка права – Предсказатель мог ошибиться. Остаться здесь – худшая доля, чем смерть. Твоя душа будет вечно бродить по лабиринтам безумия. Возвращайся. Впереди еще есть время изменить судьбу.

– Если бы ты знала, Барышева…

– Вика, посмотри на небо, – вмешалась Акулиничева.

Низкое грозовое небо лопалось, словно эластичная тонкая пленка, а из – за этого дырявого занавеса проступали черные провалы пустоты. Глаза Бездны…

– Ну же, Сережка!

– Барышева, не дай мне уехать на пятичасовой электричке. Я забуду обо всем, но ты помни главное – ни за что не позволяй мне сесть в этот поезд. Иначе – конец.

Я протянула флягу. Они пили жадными глотками, стараясь поскорее избавиться от груза опасных знаний. А спустя секунду оба с недоумением смотрели на меня.

– Что это с небом? – поинтересовалась Акулиничева. – Знаешь, Виктория, я видела картину одного художника, возможно, он писал ее с натуры, оказавшись здесь.

– То, что ты видишь, означает одно – пора сматываться.

Я еще не успела задуматься о том, как отыскать вход в Коридор, но уже оказалась на небольшой, парящей в черной пустоте платформе. Здесь были все – Зизи, Петька, Сережка, Танька, Светка, чуть поодаль, на самом краю бездны – Незнакомец в Черном.

– Возвращайся в башню, только там можно закрыть Проход. Вода смоет символ… То, что смыто, стерто – теряет силу… – ему было трудно говорить – лицо Незнакомца побелело, а из сжатых в кулаки ладоней сочилась кровь, – ключ укажет путь… маятник… кровь… закрыв Проход, уничтожь ключ… забвение… зло… души поглощены – оно набирает силу… ты все поймешь, доверься чувствам… торопись… – Незнакомец шагнул навстречу. – Прошу прощения, мадемуазель Виктория, я несколько переоценил свои силы. Эта тема мне явно не удается. Пора прощаться. В лучшем случае мы больше не увидимся.

– Пойдемте с нами.

– Рад бы, но, увы, – Незнакомец развел руками, – мое тело давно пришло в негодность. В вашем мире я стану назойливым бездомным призраком – это довольно жалкая роль.

– А здесь?

– Дальше – тишина, как говаривал один принц.

– Послушай, неужели мы не сможем тебе помочь? – Логинова, как всегда, опередила меня, высказав то, о чем я только подумала.

– Если возникнет желание, попробуйте отыскать урну с моим прахом и похороните ее на освященной земле, например, возле могилы Софи. Но я не настаиваю…

Вспышка света ослепила и вырубила сознание. Когда я открыла глаза, то увидела фонарь автостоянки, который каждую ночь подглядывал в мое незавешенное окно. Кажется, я вернулась домой.

Часть III. Щупальца бездны

Путешествие по разорванным мирам Незнакомца заняло совсем немного времени, и минутная стрелка почти не изменила свое положение на циферблате. Лавина впечатлений грозила поглотить с головой, но я старалась не думать о пережитом – время воспоминаний еще не пришло. Прикрыв ковриком магический круг и наскоро одевшись, я тихонечко вышла из спальни. Родители спали, и в квартире было темно. На ощупь натянув на себя куртку и сапоги, я беззвучно прошмыгнула за дверь.

Середина январской ночи – не самое подходящее время для прогулки. Город вымер. Его пустые улицы и темные провалы подворотен производили жутковатое впечатление.

Трудно было поверить, что всего несколько часов назад я так же пробиралась в проклятый дом, протискивалась сквозь щель в заборе, поднималась по лестнице… Насыщенное событиями путешествие в Бездну отбросило недавнее прошлое далеко назад. Больше всего меня тревожили зомби, бродившие где – то поблизости. Они не напоминали о себе, не препятствовали моим действиям. С одной стороны, это радовало, а с другой – настораживало.

Комната в башенке выглядела, как давно покинутое людьми, нежилое помещение. Портрет графини Вольской исчез. Я стояла посреди обшарпанных холодных стен, гадая, что, собственно, должна делать. Незнакомец в Черном обещал, что это станет понятно на месте, но он, видимо, переоценил мои умственные способности. Я ничего не понимала. Оставалось вновь и вновь воскрешать в памяти наш последний разговор с черноглазым обитателем тьмы. Слова, интонации, напряженный взгляд, кровь, выступившую на его ладонях… Кровь? О ней говорили и Незнакомец, и графиня Вольская. А еще она твердила об искуплении и о «человеке, в чьих жилах течет кровь тех, кто совершил страшное прегрешение». Этим человеком призрак графини считал меня. Перспектива кровопролития не радовала, честно говоря, я боюсь ходить даже к зубному врачу…