Татьяна Корсакова - Пепел феникса

Поцелуй на брудершафт получился сладким и неприлично затяжным, Любашу аж в жар бросило от энергии, исходящей от магистра. А еще говорит про энергозатраты. Какие еще энергозатраты, когда он весь такой… страстный?!

Как-то незаметно и довольно быстро они вчетвером уговорили всю бутылку коньяка. Повеселевший Гальяно предложил сгонять за второй, но Громов – вот ведь мрачный тип! – запретил. Вместо этого он совершенно невежливо дернул Гальяно из-за стола, буркнул:

– Пойдем, магистр, подышим свежим воздухом.

Пока мужчины дышали свежим воздухом, Любаша поправила макияж, посмотрела поверх раскрытой пудреницы на Анюту и решительно заявила:

– Так, Алюшина, сегодня ты ночуешь у меня! Хватит с нас приключений!

Вообще-то ей хотелось, чтобы эту ночь у нее провела не подружка, а Гальяно, но женская дружба – это святое, и ради нее иногда можно пойти на жертвы. А Гальяно теперь никуда не денется. Все, попался на крючок магистр белой и черной магии!

– Хорошо. – Анюта согласилась неожиданно легко. – Тогда, может, уже пойдем?

– Пойдем, только мальчиков дождемся. – Любаша захлопнула пудреницу.

В этот момент дверь салона распахнулась, и на пороге появились мальчики. Свежий воздух и в самом деле пошел им на пользу, потому что выглядели они трезвыми и серьезными, даже Гальяно. Он уселся на кушетку рядом с Любашей, словно невзначай приобнял ее за плечи и сказал, глядя на Анюту:

– Анна, хочешь услышать совет от профессионала? Совершенно бесплатный совет, – добавил он с хитрой улыбкой и погладил Любашино плечо.

– Давай. – Анюта кивнула, но по лицу ее было видно, что мыслями она сейчас где-то совсем далеко.

– Тебе нужно быть предельно осторожной с этим призраком. Он ведь не случайно за тобой таскается, ему от тебя точно что-то нужно.

– Да ну? – в Анютином голосе послышался несвойственный ей сарказм. – И что ж он не скажет, что ему от меня нужно? Я же не понимаю ничего!

– Может, еще поймешь. – Гальяно развел руками.

– Если будешь осторожна, – мрачно добавил Громов.

– А если не буду?

– А если не будешь, то вполне вероятно, что следующая твоя встреча с этой тварью произойдет уже на его территории.

– Это как? – спросила Любаша упавшим голосом.

– Обыкновенно. Твоя подружка умрет, если станет выпендриваться и откажется от защиты.

– Вот прямо и умрет? – Анюта потерла плечо с татуировкой, и в это самое мгновение Любаша подумала, что вот он – еще один шанс.

– Слышь, Громов, – она поскребла ногтем по обитой черным дерматином кушетке, – ты же татуировщик, да?

– Допустим. – Он кивнул, как показалось Любаше, без особого энтузиазма.

– Я бы добавил – один из лучших в городе мастеров тату, – доверительным шепотом сообщил Гальяно. – У Громова клиентура очень серьезная. Отвечаю!

Про серьезную клиентуру Любаша не особо поверила: уж больно несерьезное место для серьезных людей. Хотя Гальяно ведь тоже работает здесь, в этом подвале, а он несомненный гений. Да и неважно это все. Важно другое – Громов разбирается в татуировках и вдруг – чем черт не шутит! – сможет им помочь.

– Анюта, покажи ему! – Любаша дернула Алюшину за рукав. – Покажи ему свою птичку.

– Зачем? – по глазам подруги было видно, что идея эта ей совсем не по душе.

– Он ведь профессионал. Вдруг видел что-то подобное, вдруг знает, кто такое делает. Ну, Алюшина, ты же не маленькая, покажи!

– А что за птичка? – с интересом спросил Гальяно.

– Татуировка. Кто-то сделал ей татуировку, а она ничего не помнит.

– Призрак на такое не способен, – заявил Гальяно. – Призраки – субстанции нематериальные.

– А синяки от них остаются очень даже материальные, – ввернул Громов, внимательно рассматривая Анюту. – Так что там за татуировка? Покажешь?

– Нет! – Анюта тряхнула головой и встала из-за стола. – Люба, нам пора.

Ну, вот что с ней сделаешь?! Любаша разочарованно пожала плечами. За годы дружбы она успела изучить все причуды подружки и знала наверняка: если Анюта что-то для себя решила, переубедить ее не сможет никто.

– А как насчет кладбища? – Гальяно тоже поднялся с кушетки. От недавней расслабленности не осталось и следа. – Анна, что ты делала на кладбище?

– А ты? Что ты делал на кладбище?! – в глазах Анюты вспыхнули злые огоньки.

– Я – ничего. – Гальяно пожал плечами. – Чтобы видеть, мне совсем не обязательно присутствовать. Так ты расскажешь?

Анна уже снимала с вешалки свою куртку. На мгновение девушка замерла, а потом спросила:

– Зачем?

– Чтобы мы могли тебя защитить, – вместо Гальяно заговорил Громов.

– Ты хочешь меня защищать? – В ее голосе Любаше послышалось что-то странное, что-то такое личное, совершенно лишенное нейтральности. Да что это она? Это же здорово, когда вот такие бравые ребята предлагают свою помощь. Хорошо бы еще, чтобы помощь была бескорыстной…

– Не хочу, а собираюсь, – с мрачной решимостью уточнил Громов и встал из кресла.

– Как-нибудь обойдусь! – Анюта с такой силой дернула с крючка куртку, что едва не уронила вешалку.

– Не обойдешься. – Громов говорил спокойно и уверенно, и всего на мгновение он показался Любаше даже надежнее Гальяно, но наваждение быстро развеялось, а на смену ему пришел здравый смысл.

– Защита – это, конечно, очень хорошо, – сказала она решительно, – но хотелось бы узнать расценки.

– Я поставлю твоей подружке энергетическую защиту. – Гальяно поймал Любашу за руку, легонько, но многозначительно сжал пальцы. – Бесплатно, – добавил он после секундных колебаний.

– После семи часов вечера я совершенно свободен. – Громов смотрел только на Анюту. Странно так смотрел, просительно.

– Спасибо. Все это очень мило, но я как-нибудь сама! – Алюшина придержала шатающуюся вешалку.

– А как же сон?! – всполошилась Любаша. – Анют, мы же так и не рассказали магистру про твой сон!

– Какой сон? – в один голос спросили Гальяно и Громов.

– Вещий! Ей снилось, что она горит на костре.

– Ерунда! – фыркнула Анюта, надевая куртку.

– Хороша ерунда, если ты там заживо сгорела!

– Не сгорела же!

– А если это предупреждение? – вкрадчивым голосом спросил Гальяно. – Ты не думала над этим? Вокруг тебя столько всего творится, а ты ведешь себя как последняя идиотка.

– Почему это как последняя идиотка? – обиделась за подругу Любаша.

– Потому что только последняя идиотка в такой исключительной ситуации может отказываться от помощи, – хмыкнул Громов.

– От помощи такого, как ты? – спросила Анюта так тихо, что Любаша едва расслышала.