Наталья Игнатова - Смена климата

В конце концов, Спэйт был основателем его рода. Золотая ящерица на зеленом от мха камне над обрывом, тогда еще не имевшим имени и саксонская девчонка, которая хотела поймать ящерицу. Девчонка свалилась в воду и прямо там, в гроте, обвенчалась с каким-то морским красавчиком.

Домой вернулась уже с дитем в подоле. Но хотя бы с мужем, а не одна. Последнее выгодно отличало семейную легенду Спэйтов от тысяч других сказок про незапланированные беременности.

Заноза только надеялся, что не всех представителей его семьи ожидает в гроте Спэйта непременная свадьба. Лично он жениться не планировал, даже пока был жив. Конечно, матушка рано или поздно нашла бы ему невесту и настояла на браке, но…

Да ладно! Что сейчас-то вспоминать?

Все было интересно. Все было неправильно. Сотрудничество тийрмастера с венаторами — дело неслыханное, никогда такого не случалось. И, тем не менее, оно было фактом, не требующим подтверждений. Потому что Рейвен хоть и не совершил никаких поползновений к тому, чтоб убрать Ясаки, Занозу и Турка, зато исчез сам. Оставил вместо себя комеса и смылся. Тийрмастеры не сбегают из тийров, не придумав уважительной причины, но Рейвен ничего придумать не успел. Уехал без объяснений. Просто потому, что они трое вернулись из рейда целыми и по-прежнему свободными.

Рейвен не поверил в то, что они не знают о договоре между ним и «Мюррей». Не поверил венаторам. Тем отчитывался Сондерс, единственный выживший из оставленной в засаде боевой группы. Отчитывались охранники мисс Су-Лин, отдавшие актрису Вимезу, который привез ее в четверг и забрал в ночь с пятницы на субботу. Сам Вимез не отчитывался никому, но не составляло труда понять, что он подпал под дайны Занозы. Ему было известно, где скрывается мисс Су-Лин, и он с удовольствием выполнил просьбу вернуть ее в Лондон.

Рейвен, наверняка, получил все отчеты.

И сбежал.

Он не попытался прикончить их троих. Понятно, почему. До Турка не добраться ни венаторам, ни вампирам, и тех, и других остановят Слуги «Турецкой крепости». Неприступных крепостей не бывает, но на то, чтоб взять эту потребуется время, вот Рейвен время и выигрывает. Ясаки вообще бессмертный. Джейкоб узнал об этом прошлой ночью и, скорее всего, тут же продал информацию Рейвену. Для кого он ее добывал-то, в конце концов? Рейвену стоило бы спросить о Ясаки у Лайзы, но откуда ему знать, что Лайза видела японца? Он не знал и не спросил. И, опять же, чтобы решить проблему с бессмертием, найти способ уничтожить Ясаки, нужно время.

Заноза хмыкнул, вспомнив пришедшее еще ночью письмо из «Крепости». Турок интересовался, насколько сильно он привязан к своему убежищу, и что думает о временной перемене места обитания. И если б он предлагал сбежать, это еще ладно, но нет, он предложил перебраться в «Крепость».

Рассуждал так же, как Заноза, знал, кто в их странной троице слабое звено и счел его достаточно ценным, чтобы впустить в свой дом под защиту своих Слуг. Разве это не мило?

У Занозы от такой милости растопыривались колючки. Причем под шкурой. Что создавало массу неудобств. Хотелось беситься, орать и стрелять.

Он, может, не бессмертный, как Ясаки, у него, может, нет таких охрененных и пугающих Слуг, как Турка, но никто лучше чем он не умеет прятаться. И если комес сочтет его опасным, если Рейвен дал комесу приказ считать его опасным, это ничего не изменит. Никто, ни мертвые, ни живые не найдут его в этом городе, пока он сам не позволит себя найти. А он это сделает только когда захочет их убить. И уж тогда убьет — мертвых или живых, без разницы.

Убивать предстояло много. Но пока это можно было делать, не выдавая себя.

Вампиры и охотники на вампиров к взаимодействию не склонны уже потому, хотя бы, что непонятно, кто на кого охотится. Вампиру найти венатора сложнее, чем венатору вампира. Зато куда проще прикончить. Венатору от убийства вампира больше радости, зато вампир, если уж одного венатора нашел, то и еще пару-тройку отыщет. Венаторы, они же стайные.

Вампиры тоже, но даже те, кто в одной стае, не знают, где чужие убежища.

Список дел Занозы на ближайшее будущее включал в себя устранение новых и новых венаторов. Встречи с восемью уже состоявшимися жертвами принесли свои плоды. Короткие переговоры превратили его естественных врагов в союзников, в воплощенные дружелюбие, искренность и послушание. А дружелюбные, искренние и послушные люди охотно рассказывают о своих друзьях. Выбалтывают сведения, которые клялись не разглашать. Остаются в уверенности, что все сделали правильно. Потому что нет такой дружбы, нет такой верности и такой любви, которые оказались бы сильнее дайнов власти.

Хотя, насчет любви Заноза был не уверен. Подозревал, что любовь как раз сродни его дайнам. Но он еще не встречал влюбленных, чьи чувства выдержали бы проверку дайнами. Жаль конечно, но, скорее всего, и не встретит.

Клятвы и присяги защищали от дайнов власти. Отчасти. Венаторы, полицейские, солдаты и представители других беспокойных профессий, подразумевающих соблюдение иерархии и беспрекословное выполнение приказов, держались за принесенные обещания крепче, чем гражданские. Убедить их разгласить секретную информацию или сделать что-то, противоречащее их представлениям о правильных поступках было сложно. Очень. Заставить — почти невозможно.

Венаторы знали об этом и пользовались.

Но когда у тебя в руках препарированная психиатром душа, неразборчивым почерком записанная в медицинскую карту, в низком качестве запечатленная на видеозаписи, ты можешь употребить владельца этой души любым удобным для себя способом. А потом отправиться к его друзьям. Которых он сдаст тебе с потрохами. И вы оба будете знать, что поступаете хорошо. И один из вас умрет с этим знанием.

В нормальные времена Заноза слил бы данные об охотниках комесу. Уничтожение венаторов — задача службы безопасности тийра, а не мирных мертвых граждан. Но теперь, когда комес, скорее всего, сам под контролем «Мюррей», вместе с тийрмастером и ближним кругом тийрмастера, все придется делать самому. Ладно, не в первый раз. Хотя, убивать в таких масштабах раньше приходилось только во Франции. И в Чеймтире… который после этого сменил название. И тийрмастера.

В таком ракурсе перспективы немного напрягали.

А еще он думал. Да-да, с рассвета и до заката — думал. О Ясаки и Турке. Их обоих сложно было понять. Одного в силу чуждости и вампирам, и людям. Второго… да хрен разберет, что не так было со вторым. Его хотелось достать до печенок, это само собой, но почему? Только потому, что это до сих пор не получилось?