Сефира и другие предательства - Джон Лэнган
– Лиза?
Несмотря на яркое освещение заправочной станции, мужчина казался странно тусклым, потому что, как поняла Лиза, его окутывало облако той же мерцающей тьмы, что и ту девушку из ресторана.
– Лиза? – спросил он снова.
– Нет, – ответила она.
Мужчина остановился, растерянно сведя брови. Лиза воспользовалась моментом, подарившим ей секунду, и, резко выпрямившись, ударила его кулаком правой руки в челюсть. И готова была нанести прямой удар левой в нос, но этого не потребовалось. Его голова мотнулась, монтировка брякнулась на асфальт, и мужчина тяжело осел, уронив голову на грудь. Лиза отступила к своей машине, скользнула в нее и выехала с заправки, оставив несостоявшегося нападавшего там, где он был. Тьма вокруг него растаяла, но по какой причине, она не поняла. Немногим позже, когда Лиза регистрировалась в отеле «Холидэй инн», она заметила, что костяшки пальцев правой руки сбиты. Молодая женщина азиатской наружности за стойкой регистрации, увидев сырую плоть, обронила:
– Ой… Как это вас угораздило?
В ответ Лиза выдала байку про то, что ободрала руку, когда меняла колесо на дороге.
– Вы уж поосторожней, – заметила клерк.
– Непременно, – ответила Лиза.
Ранним утром следующего дня, когда пульс уже разогнался от перспективы скорой конфронтации с Сефирой, Лиза заметила, что костяшки пальцев зажили. Стоянку отеля она покинула под небом, залитым по горизонту багровым, точно кровью. «Красное небо под утро, к чему бы…» – подумала она. В этот день поездка вышла несложной, на север по шоссе I-25 через восточную часть центрального Вайоминга. Судя по всему, Сефире не терпелось вернуться домой. Почти все время Лиза шла на пятой передаче, то и дело обгоняя груженые фуры, стрелка спидометра держалась на 10–15 миль в час выше семидесяти. Над головой в бездонной синеве неба ослепительным шаром висело солнце, отчего-то казавшееся неправдоподобно большим. Краем глаза она отмечала плоские просторы земли, простирающиеся по обе стороны шоссе, далекие горы, высокие и остроконечные – прямо-таки пейзаж из середины голливудского вестерна, когда герои идут навстречу судьбе, но она продолжала концентрироваться на дороге впереди. По крайней мере, зубы больше не болели, и она приспособилась к их новой конфигурации быстрее, чем предполагала. За это время три раза в зеркале заднего вида возникали полицейские штата Вайоминг, чтобы промчаться мимо, когда она освобождала им полосу. Близ Баффало 25-я магистраль слилась с I-90, по которой она пересекла границу штата Монтана.
Пока она двигалась через Монтану, глаза ее окончательно потемнели, и взору открылось другое измерение, явившее ей покрытую травой светящуюся землю, будто озаренную изнутри. Она задавалась вопросом, были ли черные «саваны», которые она заметила вокруг двух последних нападавших на нее, связаны с этим – с ранними проявлениями зарождающегося расширения ее восприятия. Это казалось вероятным. Сейчас, когда она не более, чем в сорока пяти минутах езды от Сефиры, нервозность скрутила ее желудок, практически сведя на нет желание прикасаться к «Биг Маку» и картофелю фри, которые она заказала в «Макдоналдсе» за вторым съездом с I-90. Она заставила себя съесть все и выпить большую «Колу», включенную в заказ. То и дело Лиза мысленно возвращалась к мясницкому ножу, спрятанному под запасным колесом «Аккорда», к его весу в ее руке. Она заверила мадам Сосострис и Гэри в том, что готова справиться с задачей – использовать клинок против Сефиры; в конце своего разговора-конфронтации с Сефирой той ночью она сказала себе, что собирается всадить тесак в нее. Однако сейчас перспектива нанести удар ножом, убить ее – казалась такой же фантастической, как и все события последних девяти дней.
Указания Гэри увели Лизу из Вайолы и ее «Макдоналдса» под развязку федеральной автомагистрали и на разворот обратно по ней же. Еще через пять миль дорога разветвлялась. Она повернула налево и следующие полчаса ехала между невысоких холмов, густо поросших орегонской сосной и дугласовой пихтой, пока местность не сменилась небольшой плоской долиной. Впереди слева прямоугольная вывеска на высоком столбе приглашала в мотель «Уединение». «Бог ты мой, – подумала Лиза. – Вот оно». Рекламный столб со знаком стоял на обочье перепаханной колесами парковки, раскинувшейся перед одноэтажным зданием с расположенными через равные промежутки дверьми и панорамными окнами. В дальнем конце секция гостиничных номеров соединялась с похожим на коробку офисом. Перед офисом отдыхал припаркованный фургон с бортами цвета морской волны, разрисованными большими яркими цветами: белыми ромашками, розовыми гвоздиками, желтыми нарциссами – художеством, выполненным в стиле, выражающем больше энтузиазма, чем мастерства. «Сефира, – подумала Лиза. – Она здесь. Точно здесь».
Изношенный сайдинг, облупившаяся краска на дверях, мутные от грязи окна, не говоря уже о состоянии парковки, – все говорило о том, что никто не снимал номеров в «Уединении» уже много лет. Лиза притормозила и включила сигнал поворота, что, в общем-то, было нелепо: на дороге она находилась одна. Привычка. За зданием маячило что-то большое и темное, некая масса, которую она поначалу приняла за еще один из окружающих холмов, пока не увидела, что, в отличие от холмов, что светились новым светом, который обрели способность воспринимать ее глаза, этот не излучал никакого сияния. Несмотря на полуденное солнце, его рельеф и детали не удавалось разглядеть отчетливо, – они оставались неясны. Несимметричный силуэт напомнил ей песчаные замки, которые они с Дженис строили в детстве во время семейного отпуска на побережье Джерси. Они набирали пригоршни мокрого песка, давали ему стекать из кулаков на пляж, образуя слоистые, сужающиеся кверху структуры, похожие на нечто среднее между термитниками и пчелиными ульями. (Где-то в ее воспоминаниях Гэри плакал из-за ульев, из-за того, что не хотел, чтобы его забирали в ульи.)
Преодолев все большие и не очень выбоины, Лиза пересекла парковку, направляясь к фургону Сефиры и остановилась позади него, чтобы не дать ей уехать. Она поставила машину на ручник и заглушила двигатель, оборвав Долли в разгар ее мольбы к Джолин. Она потянулась к рычагу, чтобы открыть багажник, и с сердцем, колотящимся с такой силой, что
