Барбара Хэмбли - Князья Преисподней

— А остальные? Ка-ру-ба-ку-сенсей?

— Он знаком с легендами об этих существах, — осторожно признал Эшер. — Именно он узнал их по описанию в статье миссионерки, которая обнаружила останки одного из них. Моей жене также известно о них. Больше никто ничего не знает.

— А, вот как, — полковник сложил руки поверх рукояти меча и устремил на Эшера взгляд блестящих темных глаз. — И что дальше? Надо выяснить, сколько их, как давно они там поселились…

— Доктор Бауэр сказала, что в шахтах они появились примерно год назад. Что стало тому причиной, нам неизвестно. Нам предстоит это выяснить, и чем быстрее, тем лучше. В темноте не так-то просто было определить их количество, — продолжил он. — Не менее двадцати.

— Я пришел к такому же выводу. И еще большее их число, думаю, скрывалось в расселине. Говорите, они обитают в шахтах Шилю?

— Скорее всего. Они живут в подземельях, в вечной темноте.

— И все же они не демоны, — Мицуками задумчиво посмотрел на него. — Вам понадобятся документы горнодобывающей компании? Утром я отправил запрос в министерство внутренних дел; кто-нибудь из моих служащих поможет вам с переводом, если, конечно, схемы тоннелей вообще существуют.

— Этим вы окажете нам неоценимую услугу, — Эшер снова поклонился.

— Вы что-то знаете об этих… этих яогуай, о чем не желаете говорить мне, Эсу-сенсей. Но об одном я вынужден вас спросить. Их видели в Пекине? Или других частях страны? Мне они кажутся демонами, вырвавшимися из ада, но их тела похожи на человеческие. Их лица…

Он покачал головой:

— Вы сказали, что в шахтах они появились не более года назад, и вам неизвестно, откуда они взялись. Но откуда-то они должны были прийти. Поэтому я спрашиваю вас: они размножаются?

Эшер вспомнил залитый лунным светом Карлов мост в Праге, черные тени готических башен и шевеление где-то под высокими пролетами. В этом городе есть что-то странное, написал ему Исидро…

Он ответил:

— Именно это мы и пытаемся выяснить.

Когда ветер утих, Эшер вышел пройтись; в ночном воздухе по-прежнему стоял запах пустыни Гоби, над головой висела подернутая дымкой красная луна. Рикши с трудом волочили свои повозки по пыли, которая с тихим шорохом разлеталась из-под колес. На ступенях гостиницы и в дверях магазинов на Посольской улице суетились слуги-китайцы с вениками и совками в руках, и Эшер знал, что завтра утром тем же самым займутся приписанные к посольствам солдаты — немцы, англичане, русские, американцы и японцы.

При дыхании изо рта вырывался пар, который лунный свет превращал в серебристое облако.

Они размножаются?

Эшер содрогнулся при этой мысли.

Карлебах неохотно согласился с тем, что японского атташе придется посвятить в их дела: в конце концов, прошлой ночью граф успел рассмотреть напавших на них существ, и лучше уж пусть он все узнает от Эшера, чем станет наводить справки, которые, без сомнения, привлекут ненужный интерес. Стоит однажды открыть врата ада, и кто знает, сможем ли мы захлопнуть их.

Лидия поинтересовалась, не сможет ли граф договориться с пекинской полицией и получить для нее разрешение ознакомиться с записями о таинственных исчезновениях, имевших место в течение года, или убийствах, жертвы которых были либо обескровлены, либо загрызены, по всей видимости, животными. В особенности ее интересовали районы, расположенные рядом со старыми искусственными озерами обнесенного стенами дворцового парка, а также так называемыми «морями» — тремя водоемами в северной части города. После отречения императора политическая обстановка в Пекине была неспокойной, а в феврале по городу прокатились военные бунты, на усмирение которых пришлось бросить карательные отряды, поэтому Эшер сомневался, что по документам удастся определить, есть ли в городе бессмертные чудовища, но все же согласился поговорить с японцем.

Сейчас в Пекине царило спокойствие.

Он дошел до северной стены Посольского квартала. Ветер взвихрил пыль и донес от ворот запах табака — кто-то из часовых курил тайком, пряча сигарету. На пустыре торговцы из Внутреннего города разгружали тележки с засахаренными фруктами, поношенными туфлями, зажаренными в масле скорпионами на палочках. Между собой они переговаривались на звонком пекинском диалекте. Дальше, за проспектом Дунчанъань, вздымались крыши настоящего Пекина: Внутренний город раскинулся вокруг Императорского города, в сердце которого, как коробочка в шкатулке с секретом, затаился Запретный город, скрывшись за массивными воротами. Там, среди обезлюдевших дворов и разрушающихся павильонов, жил отрекшийся юный император. Кто сегодня сметет пыль с его крыльца?

По дороге в гостиницу Эшер свернул в проулок между стеной британского посольства и невысокой оградой, за которой среди деревьев виднелись кирпичные дома посольских служащих. За голыми ветвями он различил крышу дома Эддингтонов и освещенное лампой окно.

Спит ли Майра Эддингтон?

Смог бы он сам заснуть, если бы Миранда лежала сейчас бездыханной?

Его сердце сжалось при мысли о рыжеволосой крохе, которую он, уходя, оставил ползать по гостиной в поисках кубиков, спрятанных Лидией в самых неожиданных местах, даже в бороде Карлебаха.

Холли Эддингтон — нервная, громкоголосая, такая нелепая в девичьем белом платье, готовая на обман ради брака с богатым мужчиной… Когда-то она тоже была таким ребенком.

Как и та оставшаяся для него безымянной девушка, которую Грант Хобарт убил просто потому, что по-другому не мог достичь оргазма.

— Джеймс, — прошелестело у него над ухом. — Рад видеть вас в добром здравии.

Эшер резко развернулся.

Ветерок всколыхнул длинные белые волосы вампира, раздул полы пальто.

— Не смотрите на меня так, — добавил Исидро, заметив выражение его лица. — К смерти девушки я не имею никакого отношения.

— Но вы ведь услышали что-то в саду? Тогда, у Эддингтонов?

— Услышал, — вампир направился по рю Мэйдзи прочь от ворот, и Эшер последовал за ним. — Когда ваш очаровательный друг прервал нас, я вышел и обнаружил мертвую девушку — смерть наступила лишь несколько минут назад, — а также пьяного мужчину, который был близок к состоянию беспамятства. Окажись я настолько глуп, чтобы попробовать его крови, я бы не смог найти дорогу к собственному гробу. Ваш профессор и в самом деле считает меня дураком?

— Он считает, что вы жаждете крови.

На мгновение в уголке рта Исидро нарисовалась черточка и тут же исчезла.

— Когда у тебя в руках молоток, все вокруг кажется гвоздями. В незнакомом городе, где даже камни вопиют о присутствии вампиров, брать кровь без позволения было бы сумасшествием.