Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Восход

Слева загадочно блестела зеркальная стена огромного кинотеатра; справа полукруглое здание, похожее на утюг, «выглаживало» сугробы вдоль тротуара. Впереди, явно не гармонируя с искусственными елками, мигавшими в витринах, проглядывала тщательно закрашенная монументальная надпись «Государственный банк СССР», оставшаяся в наследство от советского прошлого, хотя это тоже не имело значения.

И тут Настя услышала удар колокола; потом второй. Она никогда не посещала церковь, считая, что если Бог и существует, то лучше не показываться ему на глаза – тогда и он, возможно, забудет о ней, позволив жить своей собственной жизнью. А если его нет… тогда, впрочем, и говорить не о чем. Однако сейчас бархатный звук, главенствовавший над городским шумом, привлек внимание, сделавшись невидимым ориентиром.

Пройдя еще метров триста, Настя свернула за угол и увидела источник звука. Двери храма были призывно открыты, но Настя знала, что ей там делать нечего. Она повернулась, собираясь идти обратно, когда увидела неуклюже прилепленное к дому напротив крыльцо с козырьком, похожим на крыло летучей мыши. Блестящая вывеска гласила: «КОЛЕСО ФОРТУНЫ».

Чувства удивления не возникло, ведь она изначально знала, что попадет именно сюда, поэтому поднялась по ступеням и осторожно потянула ручку. Колокольчик звякнул. Совершенно не представляя, что станет делать дальше, Настя вошла.

Сквозь закрытую дверь кабинета господин Виталий не видел вошедшего, но услышал недовольный голос Кристины:

– Девушка, я ж вам объясняю – мы работаем по записи! Господин Виталий должен заранее подготовиться к решению ваших проблем! Здесь не рыночная гадалка сидит, которой лишь бы «ручку позолотили»! Мы работаем адресно!..

Кристина выразительно развела руками, не зная, какие еще использовать аргументы. Она не догадывалась, что посетительница ее не слушает, а заворожено смотрит на дверь кабинета – если могущественный колдун хотя бы выглянет оттуда, она убежит; ноги сами, помимо воли, унесут ее подальше от этого ужасного места! Страх нарастал, несмотря на то, что дверь оставалась закрыта, и, в конце концов, победил окончательно – Настя попятилась, отступая к выходу. …Какая ж я дура! Пропади они пропадом со своими тысячелетними перстнями! Куда я полезла?! Зачем?.. На большее, чем дурить народ, я просто не способна…

– Извините, – пробормотала она, выскакивая на крыльцо.

– Кто это был? – господин Виталий вышел к Кристине, когда колокольчик известил об уходе посетительницы.

– Какая-то ненормальная, – девушка преданно смотрела на шефа, – я предлагала ей записаться на завтра, но она сбежала.

– Ненормальная, говоришь?.. – господин Виталий ощутил смутную тревогу. Подобное состояние казалось настолько незнакомым и противоестественным, что он пожалел об упущенной возможности поговорить со странной гостьей. Что-то происходило не так, как раньше… но это было лишь мгновение.

– Черт с ней, – он махнул рукой и вновь скрылся в кабинете.

В конце концов, рабочий день закончился… но как-то не так. Кристина не думала, что это имеет отношение к ней лично – у нее компьютер исправно работал и телефон звонил не реже и не чаще, чем всегда, но она чувствовала – произошло нечто, недоступное пока ее пониманию. Обычно вальяжный и самоуверенный господин Виталий сделался вдруг замкнутым; он ни разу не пошутил, а выглядывая из кабинета, недоверчиво блуждал взглядом по приемной, словно ища признаки опасности. Кристина старалась никогда не вмешиваться в то, чего не понимала – она лишь знала, что не нарушала самого «скользкого» пункта договора, касающегося конфиденциальности, а значит ее, в любом случае, обвинить не в чем.

…Все образуется. Может же быть у человека плохое настроение?.. – с этой мыслью она заперла офис и проводив взглядом Колину машину, привычной дорогой направилась к остановке. Дома никаких «грандиозных свершений» на сегодняшний вечер не планировалось. Даже ужин отец приготовил сам, не дожидаясь ее возвращения, а пока дочь ела и мыла посуду, увлеченно внимал комментатору, объяснявшему с экрана бестолковому «электорату», куда движется наша страна.

К политике Кристина относилась равнодушно, поэтому удалилась в свою комнату и прикрыла дверь. Поправляя шторку, увидела книгу, оставленную на подоконнике еще позавчера, и взяв, перелистала страницы. Отдельные фразы показались интригующими. Она залезла с ногами на диван и укрывшись тонким пледом, приняла свою любимую позу – повернулась на бок, согнув ноги; подперла рукой голову. Так она могла лежать бесконечно долго.

Сначала Кристина внимательно рассмотрела портрет автора. Да, действительно, именно этот человек встретил ее позавчера. С детства ей казалось, что известные люди, выступающие на сцене, снимающиеся в кино, ну, и пишущие книги тоже, должны быть какими-то особенными, и жизнь у них особенная, не укладывающаяся в привычные рамки, а от этого писателя разило перегаром, как от других мужиков, и куртка у него потертая, а когда расплачивался, он вытащил не пачку тысячных купюр, а смятую «сотку». …Чудно все как-то… – вздохнув, Кристина перевернула страницу.

В последнее время читать она привыкла быстро, потому что современные книги – это не Толстой и не Достоевский В них главное выучить, кто чей муж и кто кому изменяет, а примитивные авторские измышления о жизни?.. У нее хватало своих, более близких и злободневных, в которых она не могла разобраться. К примеру, Максим. Он совершенно не то, чего б ей хотелось, но другого-то нет, вот и приходится играть роль «его девочки». Иногда, правда, это бывает даже приятно, но только иногда, под настроение. А чего б она хотела, Кристина сама не знала, и в этом заключалась самая главная проблема. Ее устраивала работа, зарплата, сосуществование с отцом, который больше помогал, чем «напрягал» своим присутствием, да и Максим нормальный парень (по крайней мере, не хуже и не глупее многих)… но всего этого мало – ужасно мало для полноты жизни!.. С другой стороны, она привыкла мыслить реально, поэтому никогда не ставила невыполнимых задач, типа, выйти замуж за миллионера или победить на «Фабрике звезд». Все было менее глобально и более естественно, только сформулировать это словами никак не получалось. В голову лезло одно-единственное, но всеобъемлющее понятие – «любовь», которое никак не удавалось разложить на составляющие.

Кристина снова вздохнула. …Так что он там пишет, мой новый знакомый?.. Глаза бойко побежали по строчкам, пытаясь вычленить пресловутое «кто чей и кто кому изменяет», но повествование тянулось ужасно медленно, словно автор сам не знал, что собирается сказать; и героиня его тоже не знала, чего хочет, вращаясь в мире, который ей вовсе не интересен. Кристина почувствовала нечто близкое, почти родственное. Ей стало интересно, чем же все закончится, и не читая, она пролистала сразу десяток страниц. Все прошло безболезненно для развития сюжета – героиня также меланхолично копалась в себе и ничего ровным счетом не происходило.