Stephen King - Английский язык с С. Кингом "Верхом на пуле"

So here was my story, all neatly packaged and tied up with a bow (вот моя история, вся аккуратно упакована и перевязана бантиком; bow — дуга; дужка/илилюбойизогнутыйобъект/; бантик): I had stopped for a rest at the top of this hill (я остановился отдохнуть на вершине этого холма), had gone inside the cemetery to have a little look around (зашел на кладбище, чтобы немного осмотреться/прогуляться), and while backing away from the grave of one George Staub had tripped over my own large and stupid feet (и, пятясь назад от могилы какого-то Джорджа Стауба, споткнулся о свои собственные большие и неуклюжие ноги; stupid — глупый, тупой; дурацкий). Fell down, banged my head on a marker (упал, ударился головой о надгробие). How long had I been unconscious (как долго я был без сознания; conscious — сознающий; ощущающий)? I wasn't savvy enough to tell time by the changing position of the moon with to the minute accuracy (я не был достаточно сообразителен, чтобы определить время по изменению положения луны с точностью до минуты; savvy — смекалистый, сообразительный; знающий, опытный), but it had to have been at least an hour (но должно было пройти никак не меньше часа).

succeed [sqk'sJd], unconscious [An'kOnSqs], accuracy ['xkjurqsI]

On my second try I succeeded in getting up, and stood there swaying among the tombstones, knee-deep in mist. I turned around, saw the break in the rock wall and Ridge Road beyond it. I couldn't see my pack because the mist had overlaid it, but I knew it was there. If I walked out to the road in the left hand wheelrut of the lane, I'd find it. Hell, would likely stumble over it.

So here was my story, all neatly packaged and tied up with a bow: I had stopped for a rest at the top of this hill, had gone inside the cemetery to have a little look around, and while backing away from the grave of one George Staub had tripped over my own large and stupid feet. Fell down, banged my head on a marker. How long had I been unconscious? I wasn't savvy enough to tell time by the changing position of the moon with to the minute accuracy, but it had to have been at least an hour.

Long enough to have a dream that I'd gotten a ride with a dead man (достаточно долго, чтобы мне приснился сон, что я ехал с мертвецом). What dead man (каким мертвецом)? George Staub, of course, the name I'd read on a grave-marker just before the lights went out (конечно, имя, которое я прочитал на могильном надгробии как раз перед тем, как сознание отключилось: «свет выключился»). It was the classic ending, wasn't it (это было классическим финалом, не так ли)? Gosh-What-an-Awful-Dream-I-Had (черт-что-за-страшный-сон-мне-приснился). And when I got to Lewiston and found my mother had died (а если я приеду в Льюистон и узнаю, что моя мама мертва)? Just a little touch of precognition in the night, put it down to that (лишь маленькое касание предвидения в ночи, /можно/ свести все к этому; to put down — опускать, класть; записывать на счет; отнести на счет /чего-либо/, приписывать /что-либо чему-либо/). It was the sort of story you might tell years later (такого рода истории можно рассказывать годы спустя), near the end of a party (ближе к концу вечеринки), and people would nod their heads thoughtfully and look solemn (и люди будут задумчиво кивать головами и принимать серьезный вид: «выглядеть серьезно»; solemn — торжественный; важный, серьезный) and some dinkleberry with leather patches on the elbows of his tweed jacket would say (а какой-нибудь придурок с кожаными заплатами на локтях своего твидового пиджака скажет; dinkleberry /чаще dingleberry/ — небольшой комок фекалий, присохший к волосам или шерсти; дурак, тупица; dinkle — возм., от to dangle /болтаться/; berry — ягода) there were more things in heaven and earth than were dreamed of in our philosophy and then (/что/ на небесах и на земле существует много такого, что и не снилось нашим философам: «больше вещей, чем /те/ о которых грезилось в нашей философии», а потом; to dream of smth. — видеть сон о чем-либо; грезить о чем-либо) —

“Then shit,” I croaked (потом дерьмо, — крикнул я хрипло; to croak — каркать; квакать; хрипеть). The top of the mist was moving slowly (сверху туман: «верх/верхний слой тумана» медленно двигался), like mist on a clouded mirror (как капельки влаги/испарина на запотевшем зеркале; cloud — облако). “I'm never talking about this (я никогда не расскажу об этом). Never, not in my whole life, not even on my deathbed (никогда за всю мою жизнь, даже на смертном ложе).”

precognition ["prJkPg'nIS(q)n], solemn ['sOlqm], leather ['leDq]

Long enough to have a dream that I'd gotten a ride with a dead man. What dead man? George Staub, of course, the name I'd read on a grave-marker just before the lights went out. It was the classic ending, wasn't it? Gosh-What-an-Awful-Dream-I-Had. And when I got to Lewiston and found my mother had died? Just a little touch of precognition in the night, put it down to that. It was the sort of story you might tell years later, near the end of a party, and people would nod their heads thoughtfully and look solemn and some dinkleberry with leather patches on the elbows of his tweed jacket would say there were more things in heaven and earth than were dreamed of in our philosophy and then —

“Then shit,” I croaked. The top of the mist was moving slowly, like mist on a clouded mirror. “I'm never talking about this. Never, not in my whole life, not even on my deathbed.”

But it had all happened just the way I remembered it (но все произошло именно так, как я это помнил), of that I was sure (в этом я был уверен). George Staub had come along and picked me up in his Mustang (проезжал мимо на своем “мустанге” и подобрал меня), Ichabod Crane's old pal with his head stitched on instead of under his arm (старый приятель Икабода Крейна[6], с пришитой головой, вместо того чтобы держать ее под мышкой), demanding that I choose (требующий, чтобы я сделал выбор). And I had chosen — faced with the oncoming lights of the first house (и я выбрал — как только увидел приближающиеся огни первого дома; to face — сталкиватьсялицомклицу), I had bartered away my mother's life with hardly a pause (я продал жизнь моей матери, едва поколебавшись; to barter away — продаватьпооченьнизкойцене; pause — пауза, интервал; колебание, нерешительность). It might be understandable, but that didn't make the guilt of it any less (это, может быть, понятно = наверное, можнопонять, но это не делало чувство вины нисколько меньше; guilt — вина; чувствовины). No one had to know, however (однако же совсем не обязательно, чтобы кто-то знал об этом: «никому не надо знать об этом»); that was the good part (/и/ это было хорошо). Her death would look natural — hell, would be natural (ее смерть будет выглядеть естественно, черт, будет естественной) — and that's the way I intended to leave it (и я не собирался настаивать на обратном: «именно так я собирался оставить это»).

barter ['bRtq], understandable ["Andq'stxndqb(q)l], guilt [gIlt]

But it had all happened just the way I remembered it, of that I was sure. George Staub had come along and picked me up in his Mustang, Ichabod Crane's old pal with his head stitched on instead of under his arm, demanding that I choose. And I had chosen — faced with the oncoming lights of the first house, I had bartered away my mother's life with hardly a pause. It might be understandable, but that didn't make the guilt of it any less. No one had to know, however; that was the good part. Her death would look natural — hell, would be natural — and that's the way I intended to leave it.

I walked out of the graveyard in the lefthand rut (я шел с кладбища по левой колее), and when my foot struck my pack (и когда моя нога ударилась о рюкзак; to strike), I picked it up and slung it back over my shoulders (я подобрал его и забросил за плечи; to sling). Lights appeared at the bottom of the hill as if someone had given them the cue (/тут же/ у подножья холма показались огни, как будто кто-то дал им знак; cue — знак, сигналкначалуспектакля, ккакому-либо действию). I stuck out my thumb (я выставил большой палец), oddly sure it was the old man in the Dodge — he'd come back this way looking for me (странным образом уверенный, что это был старик на “додже”: он возвратился сюда и искал меня), of course he had, it gave the story that final finishing roundness (конечно, так и было, это придавало истории финальную, завершающую округлость).

Only it wasn't the old guy (только это был не старик). It was a tobacco-chewing farmer in a Ford pick-up truck filled with apple baskets (это был жующий табак фермер на пикапе “форд”, наполненном корзинами для яблок/с яблоками; truck — грузовик), a perfectly ordinary fellow (совершенно обычный парень): not old and not dead (не старый и не мертвый).