Стефани Майер - Гостья

«Никак не могу привыкнуть, что не нужно платить, – сказала она, меняя тему. – Зачем тогда штрих-коды?»

«Для учета товара, для чего же еще. А ты думала, он будет в голове держать, кто что берет? И потом, какой смысл в деньгах, если никто никого не обманывает? – Я прикусила язык, чувство вины обожгло почти до боли. – Кроме меня, разумеется».

Мелани смутилась и затихла, испугавшись глубины моих переживаний, волнуясь, что я передумаю, и сосредоточилась на силе своего желания поскорей уехать отсюда, двигаться к цели. Ее тревога просочилась и в меня, я невольно прибавила шаг.

Я дотащила покупки до машины и поставила на землю у пассажирской двери.

– Позвольте вам помочь.

Я вздрогнула и обернулась: ко мне подошел тот, другой, покупатель, мужчина с пластиковым пакетом в руках.

– Э-э, спасибо, – только выдавила я. Сердце бешено колотилось.

Мы замерли. Мелани напряглась, словно готовясь убежать, а он неторопливо загрузил наши покупки в машину.

«Не бойся. Он всего лишь предложил помощь».

Она продолжала смотреть на него с недоверием.

– Спасибо, – повторила я.

– Рад был помочь. – Он захлопнул дверцу и, не оборачиваясь, пошел к своей машине.

Я залезла на водительское сиденье и взяла пакет с чипсами.

«Открой карту, – велела она. – Подожди, пусть он уедет».

«Никто за нами не следит». – Я со вздохом развернула карту одной рукой – в другой был пакет чипсов. Неплохо было бы выяснить поточнее, куда мы направляемся.

«Куда теперь? – спросила я. – Где начинать, мы знаем, а дальше-то что?»

«Посмотри вокруг, – приказала она. – Если отсюда не видно, попробуем с южного склона».

«Что не видно?»

Она вызывает в памяти знакомую картину: изломанный зигзаг, четыре резких угла, пятая линия обрывается – будто срезали… Теперь и я вижу – четыре зубчатые горные вершины и словно обрывающаяся пятая…

Я вгляделась в линию горизонта, с востока на запад. В очертаниях горы на севере ясно вырисовывался знакомый образ.

«Вот она! – Голос Мелани звенел от возбуждения. – Вперед!»

Она хотела, чтобы я вышла из машины и шла на своих двоих.

Я покачала головой и снова уткнулась в карту. Гребень горы находился за много миль от нас. К чему пешком идти от автостоянки через всю пустыню, если существовал другой выход.

«Давай мыслить разумно», – предложила я, водя пальцем по тонкой черте на карте, – в нескольких милях на восток отсюда к горе вела безымянная дорога.

«Вот именно, – ехидно согласилась Мелани. – Давно пора».

Мы легко отыскали грунтовую дорогу: бледный шрам утоптанной пыли на поросшей редким кустарником земле, на котором едва умещалась одна машина. В другом месте растения давно бы уже взяли свое, в пустыне же у них уйдет много лет, чтобы оправиться. Въезд преграждала ржавая цепь, которая свободно болталась между двумя деревянными столбиками. Я вышла, торопливо сняла цепь со столба, уложила ее рядом с другим и вернулась к заведенной машине, молясь, чтобы никто не остановился и не предложил помощь. Все чисто, на шоссе никого не было. Я въехала на тропинку и быстро вернула цепь на место.

Наконец асфальт остался позади и мы обе вздохнули с облегчением. Я расслабилась: больше не нужно было лгать – ни словом, ни молчанием. Наедине с собой я почти не ощущала своей измены.

В пустыне Мелани чувствовала себя как дома. Она знала названия всех местных колючек и мурлыкала их имена, словно приветствуя старых друзей: «Креозотовый куст, фукьерия, чолья, опунция, мескитовое дерево…»

Чем дальше мы отъезжали от шоссе, от ловушек цивилизации, тем сильнее оживала Мелани. Наш автомобиль не годился для поездок по бездорожью, и об этом напоминала каждая ямка и выбоина, но на машине, пусть даже трясущейся, мы доберемся быстрее. Мелани порывалась вылезти и бежать во всю прыть, под защиту пекущего зноя пустыни.

Вероятно, все-таки придется идти пешком – на мой взгляд, слишком рано, на ее взгляд – слишком поздно. Я чувствовала бурлящее в ней желание. Свобода. Вернуть телу знакомый ритм пружинящей походки, снова вырваться на волю. На мгновение я представила себе, как это страшно – томиться в тюрьме собственного тела, не в силах ни на что влиять. В ловушке. В безысходности.

Я вздрогнула и снова сосредоточилась на дороге, стараясь избавиться от смешанного чувства жалости и стыда. Ни один носитель не заставлял меня так стыдиться моей сущности. Правда, они не торчали и не ныли в моей голове…

Солнце уже приближалось к вершинам холмов на западе, длинные тени ложились на дорогу, мешая объезжать камни и выбоины. Тут-то и случилась наша первая размолвка.

«Вот оно!»– возликовала Мелани, как только на востоке показалась гладкая стена скалы, от которой отходил длинный тонкий палец, устремившийся в небо.

Она хотела немедленно свернуть – что будет с машиной, ее не заботило.

«Может, сначала доедем до первой отметки?»– предложила я. Едва заметная грунтовая дорога вилась в более-менее правильном направлении, и я боялась с нее съезжать. Если съеду, то как потом вернусь? Я же собиралась вернуться…

Солнце коснулось темной, зубчатой линии горизонта на западе, и я представила себе Искательницу. Интересно, что она подумает, когда поймет, что я не доехала до Тусона? Я расхохоталась. Мелани тоже понравилась эта картина: Искательница рвет и мечет. Ищейка… Как быстро она вернется в Сан-Диего после того, как сообразит, что от нее отделались? И как она поступит, обнаружив, что меня там нет? Что меня нигде нет?

Я не слишком хорошо представляла, где я в это время буду находиться.

«Смотри, вымоина. Широкая, машина проедет – давай туда», – настаивала Мелани.

«Пожалуй, не стоит».

«Скоро стемнеет, все равно придется остановиться. Только время зря терять!»– Немой вопль разочарования.

«Или выиграть. Время-то мое, или ты забыла?»

Вместо слов Мелани мысленно потянулась к вымоине неподалеку.

«Зато я лучше знаю, что делать», – безмолвно бесилась она.

«Может, покажешь мне остальные линии? – предложила я. – Пока не стемнело».

«Нет уж, – рявкнула она. – Без тебя разберусь».

«Не глупи».

И снова она отказалась отвечать: надулась, потому что я поехала дальше, к четырем зубчатым вершинам.

Едва солнце скрылось за холмами, ночь слизнула краски дня; на мгновение пустыня окрасилась в оранжевый, а затем почернела. Я притормозила, ощупала рукой приборную доску в поисках переключателя фар.