Домашнее видео - Мэтт Шоу
Он вспомнил об Эшли. Не о том, какой она выглядела на видео, а о том, какой она была раньше.
Эшли была прекрасной, красивой, сердечной женщиной, которую он любил больше всего на свете, человеком, с которым он хотел провести всю свою жизнь, делясь впечатлениями, открывая для себя что-то новое, но жизнь, разрушенная абсолютно бессмысленным и случайным обстоятельством, навсегда изменила их жизнь. Он ненавидел себя за то, что позволил всему случившемуся идти своим чередом, что заставил ее терпеть насилие в течение столь долгого времени, пока он не набрался смелости совершить правильный поступок. Он надеялся, что она мертва, и что она, по крайней мере, находится в более совершенном мире. Что касается его, то он заслужил вечные страдания, пожизненное проклятие.
До него донесся звук приближающихся сирен, и, хотя он не был уверен, он чувствовал, что они едут за ним. Время поджимало.
Он направил пистолет под углом вверх, в голову, не желая подвергаться риску рикошета, который мог только покалечить его. Последнее, чего он хотел, так это выжить.
Сирены уже громко ревели, красные и синие огни освещали комнату, ритмично отражаясь в окнах.
Он не мог произнести слова из-за дула пистолета во рту, поэтому довольствовался только своими мыслями.
Я люблю тебя, Эшли.
Он закрыл глаза и нажал на курок.
Эпилог
1
Разносчик почты шел по подъездной дорожке к квартире Мэтта, с письмами и пакетами в руках, насвистывая мелодию; первую песню, которую он утром услышал по радио, прежде чем выйти из своего рабочего фургона. Песня, которой суждено было засесть в его голове до конца дня.
Совершенно спокойно - как и сотни раз прежде - он сунул почту в дверь, затем повернул обратно по тропинке и направился к следующему дому, уже разбирая почту в сумке через плечо.
По другую сторону двери на пол со стуком упали письма и маленькие картонные упаковки, в которых было еще больше DVD-дисков.
Однако вместо того, чтобы упасть на ковер или коврик, письма упали на стопку ранее доставленной, но еще не тронутой почты. Различные письма, в основном состоящие из ненужной рекламы и счетов - все они лежали нераспечатанными последние несколько дней. DVD-диски также валялись нераспечатанными.
Они будут лежать нераспечатанными до тех пор, пока их не заберут следователи, которые приезжают сюда каждые пару дней в рамках проводимого расследования; та же самая бригада, которая обнаружила тело Мэтью с пистолетом в руке и мозгами, разбрызганными по стене. Его душа тлела в аду, ожидая свою Эшли.
2
На другом конце города находился заброшенный склад с колеями от шин, отходящими от одного из боковых входов.
Машина, припаркованная рядом, которая явно спешила покинуть территорию, взметнула кусочки гравия и отбросила их на стену здания - не то, чтобы многие прохожие (а их было не очень много, если они вообще были) заметили бы следы гравия из-за общего состояния упадка, в котором находилось здание.
Треснувшие окна, разрушенная кирпичная кладка, заросли сорняков и вьюнков, проложивших себе путь от пола до крыши. Ни одного другого здания на многие мили.
На близлежащих деревьях и даже на крыше полуразрушенного здания гнездились птицы, которые распевали развеселые песни, разносимые легким утренним ветерком. Песни, не похожие на те, что выкрикивали в стенах здания.
3
Вопли Эшли были слышны снаружи. Истошный крик - если не сказать визг - эхом разнесся по коридорам - крик женщины, прошедшей через ад. Она думала, что наркотики были подарком, избавлением от боли, которую она испытывала. Сейчас - сейчас она поняла, что это был всего лишь еще один способ причинить ей боль. Оставить ее в состоянии абстиненции.
Холодная ломка. Галлюцинации, пот, тошнота, жар - и все это в дополнение к боли, пронизывающей ее тело. Волна за волной агония обрушивалась на нее, как штормовое море, разбивающееся о зазубренные скалы.
Она не двигалась, хотя двое мужчин сдержали свое слово и полностью развязали ее, оставив в кресле, но она могла только сидеть и пытаться восстановить кровообращение в больных конечностях.
В какой-то момент, когда абстиненция только началась, она даже свалилась на твердый бетонный пол и принялась искать выброшенные шприцы в надежде найти тот, который - возможно - не был использован. Бешеное хватательное движение ногтями закончилось тем, что она вырвала расшатанные ногти, которые до сих пор оставались в ногтевой пластине.
Периодически, между воплями и приступами галлюцинаций в виде мужчин в масках, она смотрела на двери и думала о том, чтобы покинуть здание, испытывая желание уйти и вернуться домой к ожидающему ее возлюбленному.
Единственная причина, по которой она не вышла, был страх увидеть, во что превратился мир за дверью, и опасение, что ей не хватит сил выбраться и добраться до дома, прежде чем она потеряет сознание.
Хотелось пить.
Есть.
Она была oбессиленна.
Она cтрадала.
Что стало с ее Мэттом?
Любит ли он ее после всего, что они совершили?
Будет ли он по-прежнему любить ее, несмотря на то, как она выглядит... Изуродованная? На пальцах нет ногтей.
Зубов почти нет, а те, что остались, - лишь осколки тех, что должны были быть в ее когда-то красивом рту.
На обеих руках дырочки; маленькие проколы от иголок.
Ссадины, синяки и пролежни от того, что она была связана в одной позе. Запах мочи и фекалий, въевшийся в ее кожу, вместе с запахом пота.
Принятие душа могло исправить почти все, но кое-что он не мог изменить... Она выглядела как монстр. Она определенно чувствовала себя им. Монстр, порожденный болью и страданием. Никто не сможет смотреть на нее и испытывать любовь. Она представила себе; как люди переходят улицу, чтобы не смотреть на нее. Друзья и семья отказались бы от нее.
Она была сломлена.
Она снова закричала; мысли метались в ее голове, а в крови не было наркотиков.
Почему они не убили ее? Почему они не избавили ее от страданий? Нужно было покончить с собой, но это было легче сказать, чем выполнить. Мэтью так долго вдалбливал ей свою религию, что она поняла, что не сможет так поступить.
Если она покончит с собой, то попадет в ад. Она никогда больше не увидит его. Она не покончит с собой. Она не лишит себя возможности увидеть снова Мэтью. Она не откажется. Даже если он сейчас не захочет быть с ней.
А почему он не захочет?
Он любил ее.
Он говорил ей об этом.
Он смог бы помочь
