Взрослые сказки (СИ) - Изотова Наталья Сергеевна

Это у них получилось — Амбр не добежала каких-то пару метров, когда их с Бернаром вновь окружили крестьяне. Мужчина попытался спрятать ее за свою спину, что плохо получилось, учитывая, что и там стояли люди, но неожиданно девушка выбросила вперед руку, прямо из-под его локтя, и он впервые услышал ее голос — несколько громких, отрывистых слов на незнакомом чирикающем языке. По тоненькой ручке закрутился темно-зеленый стебель плюща, треснула нить браслета, рассыпавшегося по снегу яркими искрами — и люди замерли, не в силах пошевелиться. Бернар почувствовал, как свитер будто каменеет, сжимая его грудь, неведомая сила подняла его над землей, вскинула к небу, откуда-то под его ногами появился крепкий ствол могучего дуба, а над головой, шелестя, развернулась широкая крона. Он видел, как становятся корой свитера, как крестьяне один за другим превращаются в тонкие, изгибистые стволы орешника, и, когда рука дриады обернулась пушистой еловой лапой, наконец, понял все. Ветер прошелестел в переплетении их крон — дуба и ели — последние слова, в которых и так уже не было нужды.

С тех пор дух Амбр подкидывает мотки пряжи в дома тех крестьян, что пришли в тот вечер к дому Бернара, и те, кто свяжет из них одежду и наденет — никогда больше не сдвинется с места.

— Еще одна история о нетерпимости местных к жителям леса? — поинтересовался я. Как всегда, сказка заставила меня смотреть на окружающий мир немного иначе.

— Скорее, о том, что мы в ответе за тех, кто нам доверился, — уточнил врач.

— В ответе за тех, кого приручили? — поправил я, услышав всемирно известную фразу. — Экзюпери?

Дамиан только пожал плечами.

— Я не знаю такого. Хотел лишь сказать, что женщины склонны сомневаться и искать доказательства правильности своих решений каждый день, а вот мужчина делает выбор раз и навсегда.

Мы стояли на том холме, уже золотящемся под лучами солнца, коснувшегося края леса, и смотрели друг другу в глаза, что бывало нечасто. Я был уверен, что предмет этого странного разговора предельно ясен нам обоим и пришло время для действий, а не раздумий.

— В любом случае — спасибо, — я чуть поклонился Дамиану — почему-то именно этот архаичный жест, а не пожатие руки, показался мне уместным — и быстро зашагал в сторону своего дома.

Едва я прикрыл дверь, Рита вышла мне навстречу.

— Я нашла большой клубок пряжи, можно будет связать тебе свитер, а то холодает уже, — с легкой улыбкой произнесла она, и я почувствовал пробежавший по спине холодок. Не об этом ли только что предупреждал Дамиан?

— Рита, давай присядем, — я взял ее за руку, отвел к дивану и чуть надавил на плечи, потому что девушка лишь удивленно смотрела на меня, не желая садиться.

Я присел рядом, сдержав первый порыв вновь взять ее за руку.

— Ты знаешь, что я приехал сюда на время, я говорил тебе об этом. Теперь мне пора уезжать.

Она все так же молча смотрела на меня, и я запнулся, не зная, что еще сказать. Вдаваться в объяснения, больше походившие на оправдания, я не хотел, быть грубым, резко прекращая разговор — тоже.

— Когда ты уедешь? — наконец произнесла девушка. Голос казался лишенным всяких эмоций. Я на секунду опустил взгляд вниз и увидел, как побелели ее руки, с силой сцепленные в замок на коленях.

— В ближайшее время. Возможно, завтра.

— Тебе плохо тут? — вопросы у нее были наивными, как у маленького ребенка.

— Нет, наоборот…

— Тогда почему?

В глубине души, глядя в эти чистые синие глаза, я тяжело вздохнул. Все сложнее, чем казалось.

— Потому что там мое место, моя работа, моя семья, мои друзья. Там вся моя жизнь, понимаешь?

— Да, — внезапно ответила Рита. — У тебя есть обязательства, которые ты не можешь нарушить.

В ее тихом, но твердом голосе не было ни намека на упрек, но легче от этого не становилось, скорее наоборот.

— Я могу попросить тебя кое о чем?

— Да? — я готов был уже на что угодно, лишь бы прекратить это.

— Я хочу встретиться. В последний раз, на краю леса за церковью, в полночь. Принеси с собой что-то, давно принадлежащее тебе.

Я удивленно уставился на девушку. Такой странной просьбы я не ожидал.

— Хорошо, я приду, — удалось выдавить мне.

Рита кивнула, поднялась с дивана, расправив платье, и не торопясь вышла из дома. Если бы не плащ, забытый ею у камина, могло создаться впечатление, что она просто отправилась к соседям одолжить соль, если здесь была распространена такая практика.

Я посидел минуту, потом принялся собирать вещи. Времени до полуночи было еще много, и надо было как-то отогнать нехорошие мысли.

Глава 6

Я шел на эту встречу, хорошо понимая, что она последняя: мне следовало уезжать, и как можно скорее, даже небольшое количество собранного материала уже не имело значения. Рита была главной из причин, я надеялся, что после нашего разговора она наговорит гадостей, расплачется, убежит — но уж слишком спокойно девушка все приняла, будто сказанное ее не волновало. Хорошо, если так, а если она что-то задумала? Я все еще продолжал надеяться, что и желание меня увидеть, и просьба принести что-то личное указывали на то, что сегодня мы распрощаемся навсегда. Возможно, мне предстоял нелегкий разговор, ее уговоры, попытки все изменить… возможно, нет. Пора было признаться, что я совершенно не знал эту девушку, представить не мог, что творится в ее голове, но и поступать в отношении нее подло не хотел. Не знаю, что питало мое чувство вины, но внутренний голос подсказывал: то, что я не мог бы сказать абсолютно искренне, что я не люблю ее. И обратное, наверное, тоже.

Ближе к полуночи, как и условились, я отправился к кромке леса, надеясь всем сердцем, что никакой из моих кошмаров не подберется ко мне раньше, чем я встречусь с Ритой — в ее обществе они меня не трогали. Личная вещь, что она так просила принести с собой, была выбрана с легкостью: отлично понимая, что девушка захочет сохранить что-то себе на память, я остановил выбор на кулоне, что купил лет пять назад в сувенирной лавке, когда по работе посещал Индию. Ничего особенного в нем не было, на тонкой золотой цепочке висела плоская абстрактная фигурка из того же металла, больше похожая на часть какого-то орнамента и всегда незаметная под рубашкой. По правде сказать, я сам не знаю, за что мне приглянулось это украшение, но судьба порой забрасывала меня в такую глушь, что всегда иметь при себе что-то ценное для оплаты еды или ночлега казалось мне удачной идеей. Жене же она никогда не нравилась, я был уверен, что она будет только рада, потеряй я где-то эту вещицу, поэтому… Да, если называть все своими именами, подвеска мне пригодилась именно так, как я и ожидал — откупиться. И от этого мне было еще неуютнее.

Фигурку Риты я различил, только подойдя совсем близко к первым рядам деревьев — в своем сером платье она почти сливалась с ночными тенями, стоя неподвижно и глядя не в сторону деревни, а куда-то в лес. Только бледное лицо, освещаемое луной, оловянной монеткой застыло в полутора метрах от земли. Я думал, что она не явится, но она пришла, поэтому, взяв себя в руки, приготовился говорить, много и уверенно, те слова, что были придуманы для подобных ситуаций задолго до моего рождения. Однако, стоило мне подойти, а ей заметить меня, как девушка тут же метнулась вперед, схватила меня за руку и потянула за собой в лес. Я думал, что она хочет спрятать нас среди царящего тут мрака от посторонних глаз, но Рита, не останавливаясь, упорно продвигалась вглубь чащи, в ту сторону, куда она так пристально до этого вглядывалась. Мне приходилось идти за ней практически на ощупь, держась за руку, изредка ощущая, как развивающиеся пряди ее рыжих волос, казавшихся сейчас черными, касались моего лица. В какой-то момент мелькнула запоздалая мысль, что она запросто может выбрать свой способ оставить меня здесь — просто убить. Мы редко опасаемся этого в нашем цивилизованном мире, но здесь, в этой глуши, отчаявшаяся сирота… Я в который раз напомнил себе, что моей вины здесь нет, я и пальцем ее не тронул, а что там она сама надумала — не мое дело. И с одной стороны это была правда, но…