Самозванцы - Маргарет Петерсон Хэддикс
– Финн, ты забыл, что у мистера Мэйхью – нашего мистера Мэйхью – тоже есть система видеонаблюдения. С её помощью мы увидели, кто стоит на крыльце, помнишь? – сказала Эмма. – Наверное, это такая штука, э-э, которая бывает у богатых, а у нас её никогда не было.
Если бы рядом не стояла Натали, Эмма договорила бы: «…потому что богатые боятся, что их обворуют. А у нас никогда не было ничего, что заинтересовало бы воров, поэтому мы об этом и не беспокоились». Но она не хотела, чтобы Натали обиделась.
– У папы не было системы наблюдения, пока мама не пропала, – сказала Натали. – Потому что… ну, наверное, поскольку он не знает, что случилось с мамой, папа боится за меня. – Лицо у неё вздрогнуло.
Точно так же, как, глядя на небо, Эмма понимала, что тёмные тучи предвещают грозу, теперь она читала чувства Натали «Она всё ещё злится на папу и скучает по нему, и ей стыдно, что она не сказала правду, но это потому, что она его жалеет, и…»
Анализировать выражение лица Натали было гораздо проще, чем пытаться понять, какую «миссию» имели в виду уборщики и почему судья Моралес шпионит за своими работниками.
– Они нас не видят и не слышат? – уточнил Финн, вылезая из-под стола. – Он подошёл к стене и коснулся картинки.
Уборщики в подвале, казалось, полностью увлеклись своим делом. Впрочем, Эмма заметила, что камера поворачивалась и следила за ними и со спины тоже.
«Может быть, эта штука с датчиком движения, как свет в школьном туалете».
И вдруг Эмму пронзила мысль, прервавшая процесс бесстрастного анализа: «Если камера показывает то, что происходит в подвале сейчас, значит, есть запись того, что было полчаса назад? Значит, камера запечатлела, как Чез, Финн, Натали и я появились из другого мира? Сколько у нас времени, прежде чем судья или ещё кто-нибудь увидит запись? Этот кабинет – единственное место, где можно подключиться к системе безопасности? Или…»
– Судья не стала бы устанавливать камеру так, чтобы кто-то мог следить и за ней, – фыркнув, ответила Натали. – Думаю, мы здесь в безопасности. Но зачем она наблюдает за подвалом? Интересно, в других местах тоже стоят камеры? – Натали нырнула под стол – и в следующее мгновение картинка на стене изменилась.
Эмма увидела мистера Мэйхью в просторном кабинете, где было множество кожаных кресел. За огромными окнами виднелись небоскрёбы.
– Она шпионит за твоим папой на работе? – удивился Финн. – То есть за другим мистером Мэйхью?
Натали высунула голову, поморщилась и снова сунула руку под стол.
Картинка опять изменилась. Появилась знакомая комната – это была спальня другой Натали, с оборванным плакатом, разбросанной по полу одеждой и выдвинутым ящиком, из которого Натали достала ноутбук.
– Судья шпионит за родной дочерью?! – воскликнула Натали. – Подсматривает за ней в собственной спальне?! Даже моя мама до этого бы не додумалась!
– Мы ведь знали, что судья Моралес очень плохой человек, – негромко напомнил Чез.
– Но зачем она шпионит за людьми? – спросила Эмма.
На экране дверь спальни открылась, и в комнату вошла женщина в коричневом рабочем комбинезоне и наклонилась, чтобы стереть пыль.
– Это уборщица, с которой я разговаривала! – сказала Натали. – Я же велела ей не ходить ко мне! – Она двинулась к двери. – Я сейчас прикажу ей уйти!
– И ты объяснишь ей, каким образом её увидела? – поинтересовался Чез.
– Я… я… – Натали запнулась. И остановилась.
Женщина на экране мельком взглянула через плечо.
«Исподтишка», – подумала Эмма, вспомнив список трудных слов, который учительница раздала им неделю назад.
Несомненно, уборщица не хотела попасться, раз уж она зашла в комнату другой Натали вопреки приказу. Но и уборщики в подвале двигались и разговаривали точно так же – украдкой. Они тоже таились? Почему? И почему Эмме показалось, что в них было что-то знакомое?
– Тебе не очень интересно, что уборщица делает в комнате другой Натали? – спросила Эмма. – Пожалуйста, можешь снова включить подвал? Я хочу кое-что проверить.
Натали поджала губы, но всё-таки сунула руку под стол, и на стене снова появились уборщики, которые пылесосили сине-оранжевый подвал. Мужчина стоял возле кофейного столика. Смахнув пыль с подставок под кружки, он огляделся и отошёл, лишь сделав вид, что прибрал на столе.
– Эй, он жульничает! Халтурит! Так всегда говорит мама, если я плохо убираю в комнате, – пояснил Финн. – Наверное, поэтому судья за ними и наблюдает. Она хочет, чтобы все работали как следует.
Но Эмму не интересовало качество уборки.
– Почему их видно только со спины? Неужели нельзя увидеть лица?! – простонала она.
– Боюсь, что нет. О! – вдруг удивлённо воскликнула Натали. – Оказывается, камерой можно управлять. Эта кнопка – как сенсорная панель.
Картинка поменялась. Теперь Эмма видела всё. У мужчины были резкие черты лица и толстая мускулистая шея. У женщины – жидкие рыжие волосы и морщинистое лицо.
Эмма ахнула.
– Я знаю этого мужчину! – воскликнула она. – Нет… Мы знаем их обоих!
Глава 27
Чез
– Это… тот человек, который схватил нас! Ну, охранник, – с трудом произнёс Чез.
– Ребята, точно! – воскликнула Натали. – Этот уборщик – вылитый охранник, которого нанял мой папа, чтобы наблюдать за вашим домом!
Когда Чез увидел этого типа, ему показалось, что сейчас его снова схватят и повалят наземь.
– Но на самом же деле это не он, правильно? – вмешался Финн. – Просто его двойник. Пусть называется… другой Ас. – Он явно гордился, что сам до этого додумался. И даже дал уборщику имя.
– Э, отлично, Финн, – сказал Чез, пытаясь унять дрожь. – Другой Ас. Эмма, что ты имела в виду, когда сказала, что мы знаем обоих? Женщину тоже? Я её первый раз вижу. Кто она такая?
У Натали округлились глаза, но она промолчала. Прежде чем Чез успел сообразить, что это значит, Финн неуверенно произнёс:
– Кажется, я знаю…
Они с Эммой переглянулись, и Чезу показалось, что его игнорируют.
– На суде? – уточнила Эмма. – Та старушка, которая спрятала тебя, а потом исчезла в толпе? Это и есть та женщина?
Час от часу не легче! Чезу совершенно не хотелось вспоминать про суд.
– Вы же сказали, что еле разглядели ту женщину. – Чез понимал, что говорит так, как будто обвиняет Финна и Эмму во лжи, но ничего не мог с собой поделать. – Она стояла в тени, а мы с Натали были слишком далеко. Вы с Финном
