Стивен Кинг - Противостояние

Она даже испугалась за себя, на мгновение подумала, что эта странная женщина с белыми прядями в волосах небрежно протянет руку и переломит ей шею. И матушка Абагейл буквально увидела, как лицо женщины исчезло, превратилось в дыру во времени и пространстве, в дыру, из которой два глаза, темные и проклинающие, смотрели на нее, затерянные, загнанные, лишившиеся надежды.

Но перед ней стояла всего лишь женщина – не он. Темный человек никогда не рискнул бы прийти сюда, пусть даже не в своем обличье. Перед ней стояла женщина – очень красивая – с выразительным, чувственным лицом, стояла, положив руку на плечи мальчика. Матушке Абагейл все это просто пригрезилось. И ничего больше.

Надин Кросс в этот момент ощутила замешательство. Она держала себя в руках, когда они миновали калитку. Она держала себя в руках, когда Ларри заговорил с этой старой женщиной. А потом на нее вдруг накатила волна отвращения и ужаса. Старуха могла… могла что?

Могла увидеть.

Да. Надин испугалась, что старая женщина сможет заглянуть в ее нутро, где уже укоренилась и разрасталась чернота. Она испугалась, что старая женщина поднимется с кресла-качалки и разоблачит ее, прикажет оставить Джо и уйти к тем (к нему), с кем ее место.

Они обе, каждая со своими смутными страхами, смотрели друг на друга. Оценивали друг друга. Этот короткий момент затянулся для них надолго.

Он в ней… отродье дьявола, подумала Эбби Фримантл.

Вся их сила здесь, в свою очередь, подумала Надин. Кроме нее, у них ничего нет, хотя, возможно, они считают иначе.

Джо начал тревожиться, дернул ее за руку.

– Привет, – поздоровалась она тонким, лишенным эмоций голосом. – Я Надин Кросс.

– Я знаю, кто ты, – ответила старая женщина.

Слова повисли в воздухе, резко оборвав все остальные разговоры. Люди поворачивались в недоумении, чтобы посмотреть, что произошло.

– Правда? – спросила Надин. Внезапно она почувствовала, что единственная ее защита – Джо, только он.

Она медленно поставила мальчика перед собой, как заложника. Странные, цвета морской волны глаза Джо не отрывались от матушки Абагейл.

– Это Джо, – представила мальчика Надин. – Вы знаете его так же хорошо?

Матушка Абагейл по-прежнему смотрела в глаза женщины, которая называла себя Надин Кросс, тонкая пленка пота покрыла ее шею.

– Думаю, что его зовут не Джо, как меня – не Кассандра, а ты – не его мать.

Она перевела взгляд на мальчика, ощутив облегчение, не в силах подавить странное чувство, что женщина как-то выиграла, поставив мальчика между ними, использовав его, чтобы не дать ей выполнить свой долг… но все произошло так неожиданно, и ее застали врасплох!

– Как твое имя, дружок? – спросила она.

Мальчик стремился что-то сказать, напрягся, будто в горле застряла кость.

– Он вам не скажет. – Надин положила руку на плечо мальчика. – Не сможет сказать. Я думаю, он не помнит…

Джо отбросил ее руку, и, похоже, это движение разрушило психологический блок.

– Лео! – сказал он громко и четко. – Лео Рокуэй, вот кто я! Я Лео! – И, смеясь, он нырнул в объятия матушки Абагейл. В толпе засмеялись, зааплодировали. Надин как бы отступила на второй план, и вновь Эбби почувствовала, что чего-то не заметила, упустила что-то важное.

– Джо, – позвала Надин. Лицо ее стало бесстрастным, теперь она полностью контролировала себя.

Мальчик чуть оторвался от матушки Абагейл и взглянул на нее.

– Отойди. – Теперь она смотрела на Эбби, обращаясь не к мальчику, а к ней. – Она старая. Ты причинишь ей боль. Она очень старая… и не очень сильная.

– Думаю, я достаточно сильная, чтобы немного пообнимать такого славного парнишку. – Голос матушки Абагейл прозвучал как-то странно даже для ее собственных ушей. – Судя по его виду, дорога выдалась трудной.

– Да, он устал. И вы тоже, судя по вашему виду. Пойдем, Джо.

– Я ее люблю, – ответил парнишка, не двигаясь с места.

Надин дернулась от этой фразы. Ее голос стал резче:

– Пошли, Джо!

– Это не мое имя! Лео! Лео! Вот мое имя!

Маленькая толпа вновь прибывших путников притихла, понимая, что произошло что-то неожиданное, но не зная, в чем именно дело.

Две женщины обжигали друг друга яростными взглядами, как сцепившиеся в схватке тигры.

Я знаю, кто ты, говорили глаза Эбби.

Да. И я знаю, кто ты, отвечала Надин.

Но на этот раз Надин первой отвела взгляд.

– Хорошо. Лео, раз тебе так больше нравится. Пойдем, пока ты не утомил ее еще больше.

Он выскользнул из рук матушки Абагейл, но с неохотой.

– Возвращайся, чтобы повидаться со мной, когда захочешь. – Абагейл смотрела только на мальчика.

– Хорошо, – ответил тот и послал ей воздушный поцелуй. Лицо Надин застыло. Она не произнесла ни слова, пока они спускались по лестнице, ее рука, лежавшая на плечах мальчика, напоминала цепь. Матушка Абагейл наблюдала, как они уходят, вновь отдавая себе отчет, что упускает что-то важное. Когда лицо женщины скрылось с ее глаз, ощущение откровения начало отступать. Пропала уверенность в том, что она чувствовала. Она видела перед собой просто другую женщину, ничего больше… ведь так? Этот молодой человек, Андервуд, стоял у подножия лестницы, и лицо его напоминало грозовую тучу.

– Почему ты так себя вела? – спросил он женщину тихо, но матушка Абагейл расслышала каждое слово.

Женщина пропустила вопрос мимо ушей, молча прошла мимо него. Лео умоляюще посмотрел на Андервуда, однако власть принадлежала женщине, по крайней мере сейчас, и маленький мальчик позволил ей увести себя, увести подальше.

Наступила пауза, и матушка Абагейл внезапно поняла, что не может ее заполнить, хотя это необходимо…

…ведь так?

Разве не ее обязанность – заполнять паузы?

И тут в голове у нее прозвучал мягкий голос: Правда? Это твоя обязанность? За этим Бог привел тебя сюда, женщина? Чтобы назначить официальным встречающим у ворот Нового Сиона?

Я не могу думать, запротестовала матушка Абагейл. Эта женщина права: я УСТАЛА.

Он приходит не только в своем обличье, настаивал внутренний голос. Еще и в обличье волка, ворона, змеи… женщины.

И что это означало? Что здесь случилось? Что, во имя Господа?

Я сидела, такая самодовольная, ожидая, что ко мне придут поклониться – да, именно так я считала, – и пришла эта женщина, и что-то случилось, и я упускаю, что именно. Но что-то в этой женщине… так ли? Ты уверена? Уверена?