Татьяна Форш - Тайна пиковой дамы

Подхватив Мими на руки, Джованни бросился в указанном сестрой направлении.

Толпа перед ним расступалась неохотно, словно ленивый монстр, который не желал выпускать обезумевшего юношу из своих объятий. Джованни поднял сестру, усадил на плечи и велел искать взглядом Пину.

Он обежал весь порт, заглянул в каждый закоулок, за каждый ящик и мешок, но девочки нигде не было. Вскоре на странного юношу начали обращать внимание люди, кто-то даже попросил полицейского проверить его.

Джованни под хныканье Мими сбивчиво объяснил полицейскому, что потерял девочку, свою сестру, точно такую же, как эта, но не в зеленом, а розовом платьице. Хмурый страж порядка выслушал его и, махнув рукой, отпустил, ответив лишь, что дети те еще шкоды и девочка просто где-то заигралась, сама найдется.

Крепче прижав к себе малышку Мими, юноша впал в отчаяние. Мими уже не плакала, а только судорожно вздыхала и хлюпала носом, изредка бросая на брата напуганный взгляд покрасневших глазенок. Вдруг она вытянула шею и начала вырываться из объятий брата, радостно крича:

– Пина! Джованни, там Пина!

Показалось или нет, но впереди мелькнуло розовое пятно – и сразу затерялось в бурлящей, точно похлебка на огне, толпе.

Юноша бросился со всех ног, подгоняемый веселыми криками сестренки и возмущенными возгласами недовольных прохожих.

Вскоре толпа схлынула. Джованни остановился, растерянно осматриваясь по сторонам.

Розового платья нигде не было.

Он почувствовал, как последние силы покидают его, и отпустил с рук притихшую Мими. Сел прямо на землю и обхватил голову руками, не зная, как теперь быть. Послушная Мими стояла рядом и гладила брата по черным жестким волосам, приговаривая:

– Я ничего-ничего не скажу маме. Ведь я обещала, что у нас будет секрет, и поэтому она не будет тебя ругать. И Пину мы обязательно найдем, вот увидишь.

Малышка обняла брата за шею, и ее теплое дыхание немного отрезвило, внесло ясность в мысли.

– Мими, – сказал Джованни, поднимаясь на ноги, – я сейчас отведу тебя домой, и ты будешь ждать там маму. Хорошо? Ты ведь никуда не уйдешь?

Девочка послушно кивнула.

Джованни был уверен, что она не подведет.

– Если мама спросит, где Пина, скажешь, что мы с ней… гуляем.

– Но ведь мама тогда спросит, почему я не гуляю с вами, – совсем по-взрослому уточнила она.

– А ты ответишь, что заболела, и пошмыгаешь носом. Сможешь?

Мими издала нужный звук, подтверждая, что все поняла.

Джованни сделал над собой усилие и улыбнулся. Но улыбка получилась натянутой и Мими еще раз кивнула, чтобы он не сомневался в ее понятливости и послушании.

Небо постепенно затягивалось серыми тучами, собирался дождь. Джованни ускорил шаг. Ему нужно было как можно быстрее вернуться в порт и продолжить поиски сестры.

Он не мог поверить, что с ней случилось что-то страшное…

Как он будет смотреть в глаза матери, когда та узнает о пропаже дочери?! Он никогда не сможет простить себе этого, а несчастная мать не переживет потери ребенка…

Капли дождя зацокали по крышам домов, будто сотни кошачьих коготков. Только что светило солнце – и вот уже сплошной стеной обрушился ливень; жара сменилась ощутимой прохладой.

Джованни не видел ничего дальше вытянутой руки, нужно было бежать в укрытие. Высоко в небе прогремел гром, напугав Мими. Девочка прижалась к груди брата и мелко задрожала: от страха или от холода, не разобрать.

Приоткрытую дверь он увидел, когда подошел к ней совсем близко. В доме кто-то разговаривал – едва слышно. Голосов было два: женский и, кажется, – детский. Но когда Джованни постучал и попросил разрешения войти, ему никто не ответил.

Он сразу узнал это место, в которое его тянуло, словно магнитом. Казалось, куда бы он ни пошел, обязательно окажется здесь!

Что за чертовщина?

Развить эту мысль ему не позволил счастливый вопль Мими, едва не лишивший его слуха. Но ради того, что случилось потом, он готов был пожертвовать не только возможностью слышать.

В углу комнаты мирно сидела его сестренка Пина и выводила что-то прямо на земляном полу прутиком. Она совсем не удивилась появлению промокших насквозь родственников, поднялась и спокойно посмотрела на сжимавшего кулаки Джованни. А вот Мими встала между братом и сестрой, понимая, что Пине обязательно попадет за то, что она не послушалась и убежала.

Со стены за ними строго наблюдала нарисованная дама.

Джованни удивился, что краски до сих пор не высохли и рисунок выглядел точно таким, каким он увидел его впервые. Может быть, тот странный синьор каждый день освежает портрет из каких-то своих соображений?

Но додумывать, почему так происходит, не стал. Сейчас ему не было дела до этого. Пина нашлась – и с души упал огромный валун, укатившийся в пропасть страха и отчаяния, уступив место легкости и счастью. Он даже разозлиться на непослушную сестру не смог. Джованни заглянул через плечо Пины и увидел, что она рисовала прутиком масть «пик», а точнее – медальон, который украшал изящную шею дамы на стене. Криво и неумело, но вполне узнаваемо. Где-то глубоко внутри в сердце юноши снова зашевелилось беспокойство. Взяв обеих сестер за руки, он вывел их из странного дома.

Пина, уже у выхода, обернулась и, улыбнувшись, помахала рукой на прощанье улыбавшейся ей вслед даме. Мими посмотрела на нее, на Джованни – и лишь пожала плечиками…

Снаружи было тихо. Дождь закончился, будто и не было его, и только мокрая трава да мелкие лужицы говорили о том, что он все же был.

Джованни бросил прощальный взгляд на злополучный дом, и ему вдруг показалось, что от окна в глубь дома метнулась тень, как будто кто-то смотрел им вслед. Вот только в маленькой комнатушке просто некуда было спрятаться, и никаких явных или потайных дверей там не было…

– Пина, зачем ты сбежала? Я ведь просил меня дождаться.

– Меня позвала тетенька, и я пошла за ней, – ответил бесхитростный ребенок.

– Какая тетенька? – Джованни знал ответ, но очень надеялся, что ошибается.

– Которая нарисована на стене. Она позвала меня, а сама ушла и сказала, что скоро ты меня найдешь.