Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику

- Что, совсем тяжко пришлось? – спросил Лешка.

- Не, Леш! Так! Забавная развлекуха! Между прочим, это, можно сказать, серьезно!

- И как это понимать? – поинтересовалась Ира.

- А так! Не успеваю я в первый свой рабочий день без десяти девять переступить порог офиса, как у меня телефон разрывается и народ в кабинет ломится. И все в полной уверенности, что я царь и бог и посредством трах-тибидох в одночасье решу все их вопросы.

- Тебе же Радный, вроде как, ЦУ в компе оставил?

- Ага!!! Оставил!!! Но это другая история! Дело в том, что глянуть в них времени у меня не было. Спасибо Лене – это офис-менеджер, просто умничка – без нее я бы, наверное, застрелился. В общем, к обеду, я, сам не знаю, каким образом, оказался в курсе всего, посредством практического освоения предложенной темы. Люди! У меня никогда не возникало иллюзий по поводу того, что руководство – дело непростое, но теперь я перед всеми руководителями колени преклоняю.

- Ну, наверное, перед всеми-то не стоит? – предположила Татьяна Николаевна.

- Стоит, Татьяна Николаевна, именно перед всеми, даже перед самыми никуда не годными. И теперь коли кто из руководства страны мимо проезжать будет, так из машины выйду и демонстративно ниц паду!

- Эко тебя шарахнуло-то, Влад! – Ира сама не понимала, шутит она или серьезно.

- Не то слово, шарахнуло! Ощущение, словно за день два института окончить пришлось. Кстати, Ира, тебе большое спасибо. Если бы не ты, то пришлось бы еще и третий оканчивать.

- Это ты о чем?

- О дизайне и о мебельном производстве. С тобой общался, нет-нет чего и нахватался – хоть в этом полным лохом себя не чувствовал! В общем, к восьми вечера наступило затишье. Я Лену отпустил – она, бедная, со мной, идиотом, за этот день тоже хлебнула. Ладно я, но ее-то за что Радный так вздернул?! Ну, в общем, отпустил я ее и решил папочку, оставленную Радным в компе, глянуть. Открываю… в папке штук семь-восемь Word-овских файлов и примерно столько же Excel-евских… и в каждом… – Влад, тяжело вздохнув, тянул паузу.

- Влад, не томи! – взмолился Лешка.

- И в каждом одно слово: «Удачи!»! С большой буквы и с восклицательным знаком. Меня, что, в общем-то, вполне закономерно, разобрал истерический хохот. Как доехал домой, не помню, и как с утра обратно на работу – тоже. Может, и вообще домой не уезжал – не знаю! Дальше – все будто в тумане. А потом вернулся Станислав Андреевич ровно через десять дней, как и было обещано. Я, когда его щедрые пожелания «Удачи!» читал, думал, что как появится, так разорву в клочья!

- Ну и что? Разорвал? – поинтересовался Лешка.

- За десять дней интенсивность процесса не ослабевала даже на выходных. Я, честно говоря, даже не заметил, что они вообще были, то есть у меня их вовсе не было, потому что целый ряд организаций, с которыми Радный тут работает, функционируют по законам скользящего графика, и субботы с воскресеньями на них почти никак не отражаются.

Так вот, интенсивность не ослабевала, но где-то день на третий я почувствовал себя вроде как в своей тарелке, и, когда вернулся Радный, мне, мягко говоря, было просто не до него. Его это по ходу ничуть не смутило, и с утра он ограничился тем, что лишь заглянул и как-то по-будничному поздоровался через порог. Такое впечатление, будто ничего другого он и не ожидал. Впрочем, впечатление оказалось верным.

Около часу он снова заглянул ко мне и так просто-просто сказал: «Идем, пообедаем». В каком кабаке обедали – не помню, но тут меня все же прорвало. Я ему, особо не стесняясь в выражениях, сказал все, что о нем думаю, а он, представляете, сидит себе и счастливо-пресчастливо улыбается! Ну прям полное умиротворение! И говорит мне:

«Влад, обучение бывает двух типов: образование и преображение. Образование, на чем, в общем-то, построено все придуманное человечеством обучение, заключается в напичкивании индивида информацией и навыками. Иногда это напичкивание ведет к трансформации человека, но это происходит далеко не всегда, а если и происходит, то очень медленно и нудно. Преображение – это изменение самой сути существа, в процессе которой неизменно происходит пополнение информационного багажа и обновление запаса навыков. Если найти нужный рычаг, что в твоем случае, как мне кажется, успешно удалось, то трансформация получается почти мгновенной или близкой к этому. Влад, ты – темная лошадка, не пойми превратно, и я намерен вывести тебя на чистую воду. Это и в твоих интересах тоже. Почему? Я тебе не смогу этого сейчас объяснить. Именно сейчас тебе не дано этого понять. Не в силу каких-то твоих личных качеств, а в силу объективных законов. Я знаю, пришлось тебе ох как нелегко, однако, земная жизнь вообще имеет тенденцию быть штукой тяжелой. Но мы властны выбирать сферу этой тяжести, то есть то, что именно будет тяжелым, а также то, будет ли нас эта тяжесть угнетать и ломать или радовать и преображать. Я не сомневался, что ты справишься, а потому в полном смысле слова, намеренно кинул в самое пекло. Хоть ты и темная лошадка, я знаю, что способен ты очень на многое. С тобой и покруче можно было бы обойтись, просто подходящих обстоятельств под рукой не оказалось».

Я сказал ему, что теперь, зная, что могло быть и еще круче, чувствую себя на вершине блаженства. Он рассмеялся и посоветовал не ударяться в жалость к себе.

Влад продолжал рассказывать дальше, а Ира погрузилась в свои мысли, из которых не выплыла и тогда, когда повествование Влада подошло к концу, и Лешка стал делиться впечатлениями от экскурсионных походов и научных изысканий.

Ира сама сказала Владу, что он преобразился, однако он, похоже, не связал вылетевшего из ее уст определения с тем, что, по его же словам, говорил ему Радный. Также Влад не обратил особого внимания и на то, что Радный назвал его темной лошадкой, которую необходимо вывести на чистую воду. Он запомнил это, но внимания не обратил. Сколько же ей самой за всю ее жизнь на Земле высказывали наполненных особым смыслом суждений о ней самой, на которые она не обращала внимания, даже если запоминала… А может, и сейчас помнит…

«Нет. Все. Хватит. Пока здесь Лешка надо просто жить и все», – сказала она сама себе и вынырнула в кипящие за столом страсти. Лешка как раз пытался в чем-то убедить Влада, которого убеждать в чем-либо не имело никакого смысла. Влад находился в состоянии полного согласия с любыми идеями. А убедить его Лешка пытался в том, что глупо спорить, к какой именно скале был прикован Прометей: к Эльбрусу, Фишту или Орлиным Скалам, так как миф – это сведение воедино нескольких подобных друг другу событий, происходивших в разные, подчас очень далекие друг от друга времена на определенной, зачастую очень обширной территории.