Лу Камерон - За кроваво-красной дверью

Мы засмеялись, затем я сказал:

— Серьезно, Пат, мне нужно бить наверняка. Я знаю, что сейчас, при ярком свете дня, все это кажется несерьезным. Но если бы ты присутствовала, когда этот старик исчез в темноте…

— Мерлин — гораздо больший ловкач, чем я думала. Но его познания в истории ужасны. У него невообразимая путаница в датах. Принц Ллуэллин Великий правил, я уверена, раньше, чем пятьсот лет назад.

— Около восьмисот, — подтвердил я. — Но, полагаю, что по мере того, как мы стареем, можно и ошибиться на сотню-другую лет. Я не знал, что ты преподаешь еще и историю.

— Нет, не преподаю, хотя религия с ней прочно связана. Твой дядя Дэвид познакомил меня с историей Уэльса, в этих пределах я ее и знаю. Это явно его любимый конек.

— Еще бы, — сказал я, улыбаясь. — Честно говоря, я нахожу это несколько утомительным. Уэльс — это такая маленькая страна, и в старые времена у них были такие грубые застольные манеры. Убивать друг друга кельтам нравилось не меньше, чем других. Мы умеем ненавидеть, как видишь.

— А ведь твой дядя Дэвид действительно ненавидит англичан, — поразилась Пат. — Когда я с ним познакомилась, я думала, что это просто добродушные шутки. Но иногда мне кажется, что он все еще размахивает кулаками после битвы при Глэморгане!

Я рассудительно покачал головой:

— Вряд ли стоит забираться так далеко. Я мало что помню о своем детстве в Уэльсе, но эти воспоминания достаточно мрачные. Они нас перемололи.

— Кто вас перемолол, англичане?

— Не совсем, если быть честным. Наши собственные уэльские землевладельцы были хуже всех, если вспомнить, как они эксплуатировали свой народ. Так называемые семьи благородного происхождения посылали своих сыновей в Оксфорд и проводили зиму на Майорке со своими прекрасными английскими друзьями, выжимая уголь из наших холмов и пот из наших шкур. В отношениях между народом и землевладельцами в Уэльсе всегда сквозит горечь. Шотландцам и ирландцам везло больше. Их землевладельцы выгнали с их земли, чтобы освободить место для разведения овец, и в наши дни им живется лучше в других частях мира. Но овцы добывают уголь. Поэтому мой народ столетиями находился в рабстве.

— Бр-р! У тебя почти столько же горечи, как у дяди Дэвида! Я и не знала, что вы там были углекопами.

— Мы не были, — ответил я и добавил: — По крайней мере, не все. Один из моих дедов действительно умер с легкими, полными угольной пыли, проведя всю жизнь в шахтах. Но это по линии матери. Прайсы были мелкими землевладельцами, державшимися за кусочек земли и имевшими магазин в городе. Но мы недалеко ушли и от шахт, и среди наших друзей было много углекопов, которые никогда не могли отмыться от угольной пыли.

Я все еще помню долгие беседы вокруг пузатой печки, которую отец топил круглый год, чтобы изгнать сырость из воздуха и из костей наших покупателей. Видишь ли, если человек работает в шахте, его организм всегда страдает от сырости.

— Звучит ужасно, — сказала Пат. — Но я слышала, что угольные компании обычно владеют и магазинами.

— Так и есть, они владеют почти всем, что есть в Уэльсе. Мой отец был управляющим в магазине, принадлежавшем нашему великому и могучему лорду Глиндиверту. Отцу это не очень нравилось, но иначе ему пришлось бы идти в угольные копи, чего не сделает человек в нормальном рассудке.

— Ты говорил, что твои родители погибли в авиакатастрофе?

— Они летели в отпуск в Европу, и я должен был лететь с ними. Но я слег с воспалением легких, и меня пришлось оставить у друзей. У шахтного мастера, Кена Причарда. Это были очень добрые люди. Я помню, как рыдала Модин Причард, когда до нас дошли эти новости. Это были простые шахтеры, едва ли умевшие читать и писать. Но я не променял бы их на дюжину лордов Гарри Ап Райс Ган Глиндиверт.

— Ого, ты переходишь на уэльский, когда злишься!

— О, черт, я уже больше не злюсь. Просто возмущаюсь, когда думаю обо всей этой несправедливости! Шахты национализированы, так что теперь не так плохо, как было несколько лет назад. Но шахтеры все еще невообразимо бедны, а чертовы снобы типа лорда Глиндиверта живут припеваючи и жалуются, что платят большие налоги!

— Твой дядя показывал мне фотографию лорда Гарри. Я думаю, он ее хранит для того, чтобы втыкать в него булавки.

— У дяди Дэя есть фотография лорда Глиндиверта? — Я нахмурился.

— Он ее вырезал из какой-то уэльской газеты, я думаю. Лорд, по-видимому, только что женился на своей пятой или шестой хористке.

— Этот старый козел всегда на ком-нибудь женится, — сказал я. — Он, впрочем, не хуже, чем его друзья. Но дядя Дэй не может ему простить, что он тоже Ап Райс.

— Ты его родственник, не так ли?

— Господи, нет. Очень отдаленный, может быть. Первым из Райсов был уэльский принц, происходивший от Тюдоров. Так что я, вероятно, связан родственными отношениями и с королевой Элизабет, если доводить дело до абсурда. Райс Ап Тюдор жил в одиннадцатом веке. Напомни мне спросить у Мерлина, не знал ли он его.

— Не смейся, — трезво заметила Пат. — Верит он в эту ерунду или нет — это не так важно, как дать ему понять, что в нее веришь ты!

— Да, полагаю, что так, — сказал я. — Это уж точно важнее, чем беспокоиться о лорде Глиндиверте и его английской смазливой юбке!

— Она выглядела смазливой, но она не англичанка, — добавила Пат. — По-моему, она из Уэльса. Твой дядя был этим тоже раздражен.

— Из Уэльса? — Я сдвинул брови. — А ты не помнишь фамилию?

— Пауэрс, кажется.

— Пауэрс, думаешь? Ты уверена, что не Пауэлл?

— Может быть. А какая разница? А, понятно!

— Это распространенные фамилии в Уэльсе, — подумал я вслух. — Но здесь что-то чересчур много совпадений.

Пат Вагнер немного подумала и сказала:

— Не сходится, Морган. Здесь просто нет никакой системы. Ты ведь не думаешь, что ты — давно потерявшийся наследник или что-нибудь в этом роде?

— Вряд ли, пока лорд Глиндиверт стоит на пути. У Пита Кустиса была сходная идея насчет Цинтии Пауэлл. Она была внебрачным ребенком, так что ее отцом мог быть почти кто угодно.

— Да, но та мисс Пауэлл, которая только что вышла за лорда Гарри, вряд ли могла быть Цинтией Пауэлл. Она все еще в морге?

— Надеюсь, черт побери! Но меня все тревожит мысль насчет ее двойника. Думаешь, дядя Дэй все еще хранит эту фотографию?

— Почему ты его не спросишь? Он дуется на тебя за то, что ты совсем забыл его в последнее время.

— А я и не думал, — нахмурился я.

— Не думал? — спросила она. Затем сказала: — А я надеялась, что ты меня поблагодаришь за напоминание.

Наши глаза встретились. Я чувствовал подаваемые ею дымовые сигналы, и — что за черт, не настолько уж и старше она была!