Лу Камерон - За кроваво-красной дверью

— Тогда потуши это и зажги свет, если хочешь. Я же сказал, что дело сделано.

Я смахнул горящую Руку Славы в железное ведро и залил ее остатками чая, после чего комната погрузилась в полную темноту. Проклиная собственную тупость, я на ощупь пробрался к стене и нашарил выключатель.

— Ну вот, так-то лучше, — сказал я, щелкнув выключателем, и осекся.

В замешательстве я уставился на смятый матрас, и волосы у меня на голове зашевелились от ужаса и изумления. Мерлина не было.

Я был совершенно один в комнате!

— Можно придумать дюжину способов, которыми он мог это сделать, — говорил Пит Кустис, когда мы уже по второму разу обсуждали происшедшее в кабинете лейтенанта Брюстера.

— Можно, конечно. К тому же я этого не ожидал. Но я все же перепугался. Этот старый хрыч, вероятно, может исчезать со скоростью капли воды на раскаленной сковородке. Я, конечно, сразу же выскочил в холл, но его и след простыл.

— А как насчет окна? — спросил Брюстер, с несчастным видом пожевывая незажженную сигару.

— Прыжок с третьего этажа с хромой ногой? — Я пожал плечами.

— Нам неизвестно, на самом ли деле он хромой, — возразил Брюстер.

Кустис невесело усмехнулся:

— Нет, это правда, шеф. Я забыл вам сказать. Но этот старый козел сидел в тюрьме в Дартмуре, в Англии. Его тюремный врач утверждает, что это настоящая хромота. Конечно, если он хромой от рождения, он может управляться со своей ногой гораздо более ловко, чем мы можем себе представить.

Мы с Брюстером переглянулись. Лейтенант сердито посмотрел на Кустиса и спросил:

— Где ты все это разузнал, Пит?

— От мисс Клюни из Британского Консульства. Попросил ее разузнать его прошлое. Она всегда готова идти навстречу.

— Да? — пробурчал Брюстер. — И кто же из вас обычно сверху?

Лицо негра посерело, и он мягко спросил:

— Вы не хотели бы взять свои слова обратно, лейтенант?

— Послушай, я же пошутил, Пит!

— Я не признаю таких шуток, Сэм. Я вам говорил, что я с Юга. Одного моего дядю линчевали за подобную шутку, когда я был ребенком. Не думаю, чтобы это было так весело.

— Ну хорошо, извини. Доволен?

Кустис не ответил.

В неловкости от происшедшего, я перевел разговор на другую тему:

— А как насчет отпечатков пальцев, которые я снял, Пит? Они что-нибудь дали?

— Они были несколько смазаны. Но ксерокопии посланы в Вашингтон. Продавщица, может быть, и права насчет происхождения, но ведь в ФБР не так уж много досье на нищих в Калькутте.

— Стоит поискать подальше, — пробурчал Брюстер, довольный переменой темы разговора. Я знал, что в ближайшем будущем он не будет упоминать имени Хелен Клюни.

Я спросил:

— Мерлину нечего было бы делать в Штатах, если бы за ним не числилось что-то в британской полиции. Он приехал по поддельной визе или как?

— Именно «или как», — ответил Кустис. — В иммиграционных службах нет никакой записи о том, что он въезжал в страну по какой-либо визе. Может, он прилетел на метле?

— Мог пробраться десятками разных способов, — сказал Брюстер, — а что он натворил в Дартмуре?

— Мошенничество, — ответил Кустис. — Он работал со спиритом и надул одну богатую вдову из их группы. Мерлин — прирожденный иллюзионист. Если он захочет, он может производить всевозможные сценические эффекты. С помощью проектора он показал этой женщине привидение. Но некоторые из его трюков так и остались нераскрытыми. Он мог бы стать миллионером, если бы работал на сцене.

— Я думаю, он отчасти верит в то, что сейчас делает, — сказал я. — Диаграммы детектора лжи показывают, что он говорил правду, утверждая, что ему пятьсот лет.

— То есть у него старческое слабоумие, — сказал Брюстер, — или он был слишком спокоен, и детектор лжи его не испугал. Некоторые это умеют, как известно. Индийские йоги, по-видимому, умеют контролировать собственный пульс и дыхание. Он ни разу не упомянул о Цинтии Пауэлл, а?

— Нет, — ответил я. — Он умнее, чем кажется. Трясущийся старичок — это маска, я уверен. Он, может быть, верит в кое-что из того, о чем говорит, но ему нужно было сделать непосредственное физическое усилие, чтобы исчезнуть от меня таким образом. Не унес же он себя из моей комнаты силой своей мысли!

Брюстер пожевал сигару и взглянул на Кустиса:

— Ты уверен, что он вернулся в тот же дом, где снимает комнату?

— Он был там сегодня утром, — кивнул Кустис. — Ушел около девяти и запрыгал в Боттом. Я потерял его след примерно без четверти десять, когда он нырнул в административное здание с выходами с обеих сторон.

— Он свое дело знает, — пробурчал Брюстер. — Не мог ли он зайти к кому-нибудь в этом здании?

— Я проверил по вывескам, нет ли там цыганских гадалок, — сказал Кустис, — но не думаю, что мы там что-нибудь найдем. Он мог прийти по любому официальному делу, к своему врачу или дантисту, или просто выскочил через задний выход.

Брюстер кивнул и, повернувшись ко мне, спросил:

— Ну, что теперь, Прайс?

— Хороший вопрос, — ответил я кисло. — Думаю, мне лучше всего вернуться в «Уэльский уголок» и посмотреть, что будет дальше. Ведь предполагается, что я не знаю, где он живет.

— Ты думаешь, он будет тебя искать?

— Уверен. Он несомненно старался произвести на меня впечатление.

— Что ж, это наша почти единственная возможность. Ты сейчас туда идешь?

— Нет, — ответил я. — Сначала я хочу обсудить еще кое-что с Патрицией Вагнер. Видите ли, я чувствую, что Мерлин захочет меня взять под свое крыло, и мне нужно выяснить, как я могу убедить колдуна-практика в том, что я действительно посвященный. Я читал о том, как посвящают в колдуны, и, если возможно, я бы предпочел этого избежать.

— А в чем проблема? Боишься каких-либо травм?

— Нет. А вам бы понравилось целовать пенис у руководителя шабаша?

— Господи, они еще и гомосеки?

— Фактически нет. Просто пакостники. Чем больше так называемых грехов совершит колдун, тем лучше.

— Тебе потребуется ведьмовская метка, — говорила Пат Вагнер, когда мы сидели в дальнем углу кофейни в университетском городке.

Она начала было объяснять, что это такое, но я перебил:

— Я знаю про метки. Но я не смогу вырастить родинку по заказу, а татуировка мне совершенно ни к чему.

— А как насчет фиолетовых чернил? — предложила Пат. — Они очень долго не смываются.

— А что ты предлагаешь, пентаграмму на ладони?

— Это слишком очевидно после всех этих фильмов Лона Чейни про оборотней. Я бы предложила небольшой отпечаток раздвоенного копытца.

— У дьявола маленькие ноги?

— Ты опять мыслишь логично, Морган.

— Извини, я забылся на секунду.

Мы засмеялись, затем я сказал: