Келли Линк - Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)

Я усомнилась, что хоть один предмет здесь стоит больше пятидесяти центов, но кивнула и медленно двинулась вдоль стола. Бульонная чашка с обитыми краями, несколько уродливых стеклянных пепельниц. Поношенные детские шапочки с отрезанными завязками. Игра-головоломка. Пока я рассматривала выставленные на продажу вещи, к столу торопливо подошла плотная женщина с суровым неулыбчивым лицом и битком набитой холщовой сумкой — краем глаза я увидела тусклый блеск меди и олова, а также темно-зеленый глянец глазурованной керамической вазы Теко, очень симпатичной. Перекупщица. Избегая моего взгляда, она потянулась жадно трясущейся рукой к предмету, который я не заметила: потемневшей от времени серебряной фляге, спрятанной за составленными одна в другую пластиковыми корзинками для пасхальных яиц.

Я постаралась не поморщиться. Я на дух не переношу перекупщиков, по жизни движимых жаждой наживы. Сегодня к вечеру она отполирует флягу, нацепит на нее ценник и выставит на продажу за семьдесят пять долларов. Я быстро двинулась к концу стола. Женщина устремляла на меня напряженный взгляд всякий раз, когда я останавливалась и нерешительно протягивала руку к какому-нибудь предмету; как только я трогалась с места, она хватала и бегло осматривала вещь, привлекшую мое внимание, а потом все повторялось по новому кругу. Через несколько минут я круто развернулась, собираясь отойти от стола, но в последний момент заметила фиолетово-оранжевый сверток, засунутый в чашу из пирексного стекла.

— Сам не знаю, что это такое, — сказал старик, когда я вытащила сверток из чаши. Рядом со мной выросла перекупщица с алчно горящим взором. — Дамский шарфик, наверное.

Увесистый пакетик размером чуть больше моей ладони: прямоугольных очертаний предмет, завернутый в сложенный в несколько раз цветастый шарф и туго перевязанный бечевкой. Ткань обтрепалась по краям, но на ощупь походила на тонкую шерсть. Вероятно, здесь хватит на миленькую наволочку. Завернутый в шарф предмет был твердым, но не лишенным известной гибкости. Я взвесила его на ладони: знакомая тяжесть.

Колода карт чуть крупнее обычной. Я посмотрела на перекупщицу, наблюдавшую за мной с неприкрытой тревогой.

— Я беру это, — сказала я и вручила старику доллар. — Спасибо. Тень разочарования пробежала по лицу женщины. Я улыбнулась, наслаждаясь моментом низменного торжества, и ушла прочь. От дверей здания к парковочной площадке тянулся нескончаемый поток людей, несущих лампы, подушки и битком набитые сумки. Церковные колокола прозвонили половину девятого. Блеки уже проснулась. Я убила еще минут десять, прогуливаясь по территории церкви, мимо ухоженного сада лекарственных растений и клумб желтых хризантем. За аккуратно подстриженной живой изгородью я обнаружила статую святого Бруно, стоящего в дозоре над гранитной скамьей. На нее-то я и уселась со своим новоприобретенным сокровищем и попыталась развязать узелок на свертке.

Поначалу я подумала, что мне следует просто разорвать чертову тряпку или сначала добраться до коттеджа Блеки и там перерезать бечевку ножом. Пакетик был перевязан очень туго, и я никак не могла развязать узел. Местами ткань когда-то намокла, а потом села — все равно, что отдирать сухую штукатурку со стены.

Но мало-помалу мне удалось вытащить из-под бечевки один уголок шарфа, осторожно за него дергая; и через десять минут я уже могла свободно развернуть загадочный предмет. Волной поднялся слабый аромат, похожий на запах трубочного табака с легкой примесью ванили. Потрепанная ткань казалась скользкой на ощупь, словно некогда была пропитана потом или росой. Я принялась осторожно разворачивать шарф, аккуратно разглаживая складки, и вскоре увидела, что в нем завернуто.

Да, колода карт, перехваченная аптечной резинкой. Резинка лопнула, едва я к ней прикоснулась, и на скамью плавно слетел клочок бумаги. Я подняла его; на нем было накорябано карандашом: «Наименьшие Козыри».

Я нахмурилась. Большие козыри — это фигурные карты, составляющие главные арканы Таро: Колесница, Маг, Императрица, Верховный Жрец. Восемь-девять лет назад я встречалась с женщиной, у которой было достаточно современных колод Таро, чтобы выстроить всю структуру общества Нового Золотого Века. Марксистские Таро, лесбийские Таро, африканские, дзен-буддистские и мормонские; Таро ангелов и мудрых млекопитающих, ядовитых змей и улыбающихся мадонн; Таро Элистера Кроули и Ширли Маклейн; ужасные феминистские Таро котов. В колоду входит двадцать два больших козыря, а меньшие козыри аналогичны пятидесяти двух картам обычной колоды плюс четыре дополнительные карты с фигурой рыцаря.

Но наименьшие козыри? Словосочетание казалось знакомым, но я никак не могла вспомнить, откуда оно мне известно. Я уставилась на клочок бумаги с наспех нацарапанными буквами, потом отложила его в сторону и рассмотрела колоду.

Толстые карты на ощупь напоминали старый ворсистый картон. На рубашках у всех был отпечатан один и тот же замысловатый рисунок: колеса, похожие на шестерни старомодного механизма зубчатой передачи. Типографские краски примитивные, никаких оттенков и полутонов; изначально яркие основные цвета — красный, желтый и синий — теперь выцвели и превратились в бледно-розовый, серовато-золотистый, похожий на цвет размазанной пыльцы, и тускло-голубой. Я отнесла карты к началу или середине девятнадцатого века. Характер рисунков наводил на мысль о детских иллюстрированных книжках того времени, с картинками одновременно живыми и статичными, слегка зловещими — словно иллюстраторы старались скрыть свой истинный замысел от недостаточно вдумчивого зрителя. Я ухмыльнулась, с удовольствием вспоминая, как вырвала колоду из цепких лап старьевщицы, а потом перевернула карты лицом вверх.

Лицевая сторона у них оказалась пустой. Я недоуменно потрясла головой и разложила карты веером на скамейке. У некоторых уголки были аккуратно обрезаны, но у других словно отхвачены тупыми маникюрными ножницами с загнутыми концами. Прищурившись, я принялась разглядывать одну из карт в попытке понять, не соскоблено ли с нее печатное изображение. Поверхность шероховатая, испещренная крохотными черными и серыми пятнышками, но похоже, на ней никогда ничего не изображалось. Я не видела никаких следов клея или лака, никаких следов типографской краски или цветной бумаги.

Значит, карты бракованные. Очевидно, типограф выбросил колоду за негодностью. Даже самый ушлый антиквар не сумел бы выручить за нее больше двух долларов.

Очень жаль. Я собрала карты в стопку и уже начала заворачивать в шарф, когда вдруг заметила, что одна из них толще прочих. Я вытащила ее из колоды и увидела, что это не одна карта, а две слипшиеся. Я отложила остальные карты в сторону, заботливо прикрыв цветастым шарфом, а потом осторожно просунула ноготь большого пальца между двумя слипшимися. Все равно что разъединять пластинки слюды. Ближе к центру картон склеился крепче, и, если переусердствовать или поторопиться, карты просто порвутся.