Стивен Кинг - Доктор Сон

Он ограничился тем, что прижал ухо к двери. Сперва он не услышал ничего. Потом — слабый звук.

Звук мертвых ногтей, скребущих по дереву.

Дэнни поплелся в кухню на онемевших ногах, подставил стул и помочился в раковину. Потом он разбудил мать и сказал, чтобы она не ходила в ванную, потому что там что-то плохое. Сделав это, он вернулся в постель и залез поглубже под одеяла. Ему хотелось остаться там навсегда и вставать только, чтобы пописать в раковину. Предупредив мать, он потерял интерес к разговорам с ней.

Мать не впервые столкнулась с его молчанием. Это уже случалось — после того, как Дэнни отважился войти в номер 217 в «Оверлуке».

— А с Диком ты поговоришь?

Лежа в постели, он взглянул на нее и кивнул. Мать пошла звонить, хотя было четыре утра.

Дик приехал на следующий день. Он кое-что привез. Подарок.

Когда Венди позвонила Дику — так, чтобы сын это слышал, — Дэнни снова заснул. С большим пальцем во рту, хотя ему было уже восемь лет, и он ходил в третий класс. От этого зрелища Венди стало больно. Она подошла к двери ванной и остановилась. Ей было страшно — Дэнни сумел ее напугать, — но она хотела в туалет и не собиралась пользоваться кухонной раковиной, как он. Вообразив себя балансирующей на краю мойки, с занесенным над фарфоровой чашей задом (даже если никто этого не увидит), она наморщила нос.

В одной руке она держала молоток из своего маленького ящичка со вдовьими инструментами. Она занесла его над головой, открывая второй рукой дверь. Ванная, конечно же, оказалась пуста, но сиденье унитаза было опущено. Она всегда поднимала его на ночь, потому что знала, что если Дэнни побредет в туалет, проснувшись всего на одну десятую, то скорей всего забудет его поднять и зальет мочой. И еще в ванной стоял запах. Плохой запах. Как будто где-то в стенке сдохла крыса.

Она сделала шаг, второй. Увидела какое-то движение и резко развернулась с занесенным молотком, готовая ударить того,

(то)

кто скрывался за дверью. Но то была ее собственная тень. «Боится собственной тени», говорят люди в насмешку, но кто имел на это больше прав, чем Венди Торранс? После всего увиденного и пережитого она знала, что тени бывают опасными. Иногда у них есть зубы.

В ванной никого не было, но на туалетном сиденье виднелось какое-то пятно, и второе — на занавеске душевой кабинки. Первая ее мысль была об экскрементах, но дерьмо не бывает желтовато-пурпурным. Присмотревшись, она увидела частицы плоти и гниющей кожи. На коврике обнаружились такие же пятна в виде отпечатков ног. Она подумала, что они слишком малы — слишком изящны — для мужских.

— Господи, — прошептала Венди.

В конце концов она все-таки воспользовалась раковиной.

В полдень Венди таки вытащила сына из постели. Ей удалось скормить ему немного супа и половинку сэндвича с арахисовым маслом, но потом он снова вернулся под одеяло. И по-прежнему молчал. Хэллоранн приехал в начале шестого вечера на своем теперь уже древнем (но отлично сохранившемся и ослепительно отполированном) красном «кадиллаке». Венди ждала его у окна, как ждала когда-то мужа в надежде, что Джек придет домой в хорошем настроении. И трезвым.

Она рванула вниз по ступенькам и отворила дверь, когда Дик еще только потянулся к звонку с табличкой «Торранс 2А». Он развел руки, и Венди тут же ринулась к нему в объятия, желая зарыться в них хотя бы на час. А то и на все два.

Наконец Дик ее отстранил и придержал за плечи.

— Хорошо выглядишь, Венди. Как там мальчонка? Заговорил?

— Нет, но с тобой заговорит. Может, поначалу и не вслух, но ты ведь можешь… — Не договорив, Венди нацелила указательный палец ему в лоб, как пистолет.

— Не обязательно, — ответил Дик и обнажил в улыбке новехонькие вставные челюсти. Большую часть старых забрал «Оверлук» той ночью, когда взорвался бойлер. Молотком, раздробившим Дику зубы и наградившим Венди на всю жизнь дерганой походкой, махал тогда Джек Торранс, но они оба понимали, что на самом деле то был «Оверлук».

— Он очень силен, Венди. Если Дэнни захочет от меня отгородиться, то у него получится. Знаю по опыту. А кроме того, будет лучше, если мы поговорим вслух. Лучше для него. А теперь расскажи подробно, что произошло.

Рассказав, Венди отвела Дика в ванную. Она сохранила для него все следы, как делают полицейские на месте преступления до приезда судмедэкспертов. Да тут и было совершено преступление. В отношении ее мальчика.

Дик смотрел долго, ни к чему не притрагиваясь, потом кивнул.

— Давай поглядим, как там Дэнни. Может, уже очухался.

Дэнни не очухался, но на сердце у Венди сразу полегчало при виде радости, которой осветилось лицо сына, когда тот понял, кто это сидит рядом с ним на кровати и его тормошит.

(привет Дэнни я принес тебе подарок)

(у меня не день рождения)

Венди стояла и смотрела на них. Она понимала, что они разговаривают, но не знала, о чем.

— Вставай, сынок. Прогуляемся по пляжу, — сказал Дик уже вслух.

(Дик она вернулась миссис Мэсси из номера 217 вернулась)

Дик снова тряхнул его за плечо.

— Говори вслух, Дэн. Ты пугаешь маму.

— А что за подарок? — спросил Дэнни.

Дик улыбнулся.

— Уже лучше. Рад слышать твой голос, да и Венди тоже.

— Да. — На большее она не отважилась, иначе они бы услышали дрожь в ее голосе и забеспокоились. Ей этого не хотелось.

— Пока нас не будет, тебе, наверное, стоит убраться в ванной, — сказал ей Дик. — Резиновые перчатки у тебя есть?

Венди кивнула.

— Отлично. Надень их.

До пляжа было две мили. Парковку окружали аляповатые пляжные постройки — киоски с «муравейником» и хот-догами, сувенирные магазинчики, — но сезон уже кончался, и покупателей почти не было. Они оказались на пляже почти в одиночестве. Всю дорогу от квартиры Дэнни держал на коленях свой подарок — продолговатый пакет, довольно тяжелый, завернутый в серебристую бумагу.

— Сначала мы немного поговорим, а потом ты его откроешь, — сказал Дик.

Они шли у самой линии прибоя, по гладкому и блестящему песку. Дэнни шагал медленно, потому что Дик был старый. Когда-нибудь он умрет. Может быть, даже скоро.

— Меня еще хватит на несколько лет, — сказал Дик. — Не переживай. Расскажи лучше, что случилось вчера. И ничего не пропускай.

Рассказ занял немного времени. Трудней всего было найти слова, чтобы объяснить, какой ужас он чувствовал, и как он сплетался с душащей Дэнни уверенностью: теперь, найдя его, она никогда не уйдет. Но это же был Дик, так что слова ему не понадобились — хотя отчасти он смог их подыскать.