Стивен Кинг - Бессонница

– Ральф! – воскликнул Фэй. Он дышал тяжело, почти задыхался. Ветер задувал ему волосы в глаза, и он раздраженно откидывал их обратно. – Чертов Общественный центр взорвался! Кто-то разбомбил его с самолета! Мы слышали, что погибла целая тысяча человек!

– Я слышал то же самое, – серьезно ответил Ральф. – На самом деле мы с Луизой только что были в парке, как раз наблюдали. Оттуда все замечательно видно.

– Господи, а то я не знаю. Я прожил тут всю свою чертову жизнь, если ты вдруг запамятовал. Куда, по-твоему, мы идем? Давайте присоединяйтесь!

– Мы с Луизой решили пойти домой, чтобы посмотреть, что говорят по телевизору. Может быть, мы подойдем к вам попозже.

– Ладно, мы… святые угодники, Ральф, что ты сделал со своей головой?

На мгновение Ральф растерялся – что он сделал со своей головой? – а потом в памяти всплыли сумасшедшие глаза и оскаленный рот Эда Дипно. О нет, нет, кричал Эд. Ты все испортишь.

– Мы бежали, чтобы успеть посмотреть, и Ральф врезался в дерево, – сказала Луиза. – Ему еще повезло, что он не попал в больницу.

Дон рассмеялся, но у него было лицо человека, который явно рассчитывал на что-то большее. Фэй вообще не обращал на них внимания. А вот Стэн обратил, и он почему-то не смеялся. Он смотрел на них с озадаченным любопытством.

– Луиза, – сказал он.

– Что?

– Ты знаешь, что у тебя к запястью привязан тапочек?

Она посмотрела на свою руку, потом подняла глаза и одарила Стэна лучезарной улыбкой.

– Да! – сказала она. – Забавно выглядит, правда? Что-то вроде… браслета с подвесками в натуральную величину!

– Ну да, – сказал Стэн. – Конечно. – Но он уже не смотрел на тапочек, теперь он внимательно изучал лицо Луизы. Ральфу было очень интересно, как они станут объяснять свой цветущий вид завтра, когда не будет тени, скрывающей их лица.

– Ладно! – нетерпеливо воскликнул Фэй. – Пойдемте уже!

Они пошли дальше своей дорогой (Стэн на ходу оглянулся и еще раз с сомнением посмотрел на них). Ральф прислушался, почти ожидая, что Дон Визи скажет какую-нибудь гадость.

– Боже мой, это звучало так тупо, – сказала Луиза. – Но надо же было хоть что-то ответить.

– Все в порядке.

– Стоит мне открыть рот, и я обязательно брякну какую-нибудь глупость, – сказал она. – Это один из моих величайших талантов. А всего у меня их два. Второй талант состоит в том, что я могу подчистую умять большую коробку шоколадных конфет за два часа, пока смотрю фильм. – Она отвязала от руки тапочек Элен. – С ней все в порядке, правда?

– Да. – Ральф протянул руку за тапочком и только тогда сообразил, что у него в руке уже что-то есть. Он так долго сжимал кулак, что пальцы совсем онемели. Когда ему наконец удалось разжать руку, он увидел следы от ногтей, впившихся в ладонь. То, чего он боялся, все-таки произошло: его обручальное кольцо было на месте, а вот кольцо Эда исчезло. Оно идеально ему подходило, но в какой-то момент все равно соскользнуло с пальца.

А может, и нет, прошептал голос, и Ральф удивился тому, что на этот раз это была не Каролина. Теперь это был голос Билла Макговерна. Может быть, оно просто исчезло. Пшик – и все.

Но он так не думал. Он был уверен, что обручальное кольцо Эда было наделено некоей силой, которая совершенно не обязательно должна была погибнуть вместе с Эдом. Кольцо, которое нашел Бильбо Бэггинс и затем отдал своему племяннику Фродо, могло исчезать и появляться… по собственной воле. Может быть, кольцо Эда было таким же волшебным.

Но прежде чем он успел развить эту мысль, Луиза всунула ему в руку тапочек Элен и забрала то, что держал в руке Ральф. Какую-то скомканную бумажку. Она разгладила ее, чтобы посмотреть. Ее лицо стало очень серьезным.

– Я помню эту фотографию, – сказала она. – Большая висела в рамке у них в гостиной, в хорошей позолоченной рамке. Гордость дома.

Ральф кивнул.

– А эту, маленькую, он, наверное, носил в бумажнике. Она была у него на приборной панели. Пока я не взял ее, он меня бил, ничтоже сумняшеся. А когда я забрал фотографию, он забыл про Общественный центр, про все на свете забыл – бросился ее отнимать. Последнее, что он сказал, было: «Отдай их обратно, они мои».

– Он с тобой говорил, когда это сказал?

Ральф запихнул тапочек в задний карман и покачал головой:

– Нет, по-моему, нет.

– Элен была сегодня в Общественном центре, да?

– Да. – Ральф подумал о том, какой она была в Хай-Ридже: бледное лицо и слезящиеся от дыма глаза. «Если они остановят нас сейчас, значит, они победили, – сказала она. – Неужели ты не понимаешь?!»

И теперь он таки понял.

Он забрал фотографию у Луизы, снова скомкал ее и пошел к урне на углу Харрис-авеню и Коссут-лэйн.

– Мы попросим у них другую их фотографию, которую сможем держать у себя на каминной полке. Что-нибудь менее официальное. Эта… я не хочу, чтобы она была у меня.

Он бросил плотный бумажный шарик в урну – простой бросок, максимум два фута до кольца, – но именно в этот момент подул ветер, и смятое фото Элен и Натали, которое Ральф снял с приборной панели в самолете у Эда, улетело, подхваченное холодным восходящим потоком. Ральф с Луизой зачарованно наблюдали за тем, как фотография улетала в небо. Луиза первой отвела взгляд. Она посмотрела на Ральфа с легкой улыбкой.

– Ты действительно сделал мне предложение или мне померещилось из-за усталости?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент очередной порыв ветра заставил его зажмуриться. Когда он открыл глаза, Луиза уже шла к дому.

– Все может быть, Луиза, – сказал он. – Теперь я это знаю точно.

Минут пять спустя они уже были у дома Луизы. Она открыла входную дверь, впустила Ральфа и плотно закрыла дверь, отгородив их от ветреной вздорной ночи. Он прошел за ней в гостиную, и остановился бы там, но Луиза не колебалась. Все еще держа его за руку, но не волоча его за собой (хотя, может быть, и поволокла бы, если бы он вздумал сопротивляться), она повела его в спальню.

Он посмотрел на нее. Луиза, похоже, уже успокоилась и пришла в себя… и вдруг он снова почувствовал в голове уже ставшую привычной вспышку. Аура Луизы расцвела, словно серая роза. Она была все еще истощенной, но уже наливалась цветом, создавала себя и даже, наверное, излечивала.

[Луиза, ты уверена в том, что ты этого хочешь, и в том, что ты хочешь именно этого?]

[Конечно! Ты что, думал, что я поглажу тебя по головке и отправлю домой после всего, что мы пережили вместе?!]

Вдруг она улыбнулась – хитрой и озорной улыбкой.

[К тому же, Ральф, неужели сегодня ты еще в настроении всю ночь кувыркаться в кровати? Скажи мне правду, и не надо мне льстить.]