Стивен Кинг - Бессонница

У Луизы подкосились ноги, она упала на траву и разрыдалась, отчасти – от облегчения. Ральф упал рядом с ней, но тут же заставил себя принять сидячее положение. Он смотрел в сторону Общественного центра, где уже бушевал пожар. Багровая шишка размером с дверную ручку красовалась у него на лбу, все-таки Эд хорошо его приложил. Левый бок все еще болел, но, наверное, это был сильный ушиб, а не перелом ребер.

[Луиза, с тобой все в порядке?]

Пару секунд она тупо смотрела на него, как будто не понимая, о чем он спрашивает, потом начала ощупывать свое лицо, шею и плечи. В этом было так много от «нашей Луизы», что Ральф невольно рассмеялся. Луиза улыбнулась ему в ответ.

[Похоже, что все в порядке. Я почти в этом уверена.]

[Что ты там делала?! Ты же могла погибнуть!]

Луиза, которая снова помолодела (Ральф решил, что не без помощи того бродяги), посмотрела ему в глаза.

[Может быть, я старомодная, Ральф, но если ты думаешь, что я собираюсь провести следующие двадцать лет трепеща и поминутно хлопаясь в обморок, как героини второго плана в тех романах, которые так обожает моя подруга Мина, то лучше тебе поискать себе другую женщину.]

Он сначала слегка обалдел от такой тирады, а потом помог ей подняться на ноги и обнял ее. Луиза тоже его обняла. Она была очень теплой, она была очень здешней. Ральф задумался было о сходстве бессонницы и одиночества – оба этих явления были коварными, они накапливались в душе и порождали разногласия с самим собой, это были друзья отчаяния и враги любви, – но тут же отбросил все измышления и поцеловал Луизу.

Клото с Лахесисом, которые стояли на вершине холма и наблюдали за ними с видом взволнованных работяг, которые поставили всю свою рождественскую премию на собачьи бои, разом сорвались с места и побежали к Ральфу с Луизой. А Ральф с Луизой стояли лицом к лицу, как два влюбленных подростка. Со стороны Пустошей доносился вой сирен – он становился все громче, как голоса в неспокойном сне. Столп огня, который стал памятником наваждению Эда Дипно, теперь был таким ярким, что на него невозможно было смотреть. Ральф слышал, как взрываются машины, и подумал о своей машине, которая тоже была где-то там. Он подумал: и ладно, ничего страшного. Все равно он уже слишком стар, чтобы водить машину.

Клото: [С вами все в порядке?]

Ральф: [Да. Луиза вытащила меня оттуда. Она спасла мне жизнь.]

Лахесис: [Да. Мы видели, как она вошла. Это был смелый поступок.]

И непонятный, да, мистер Лахесис? – подумал Ральф. Вы это увидели и оценили… но я не думаю, чтобы вы поняли, почему она это сделала. Есть у меня подозрение, друзья мои, что идея спасения чьей-то жизни – пусть даже ценой своей собственной – для вас так же непостижима, как и любовь.

В первый раз Ральфу стало по-настоящему жалко этих маленьких лысых докторов. Он понял всю иронию их существования: они знали, что краткосрочники, жизнями которых они распоряжались, живут очень богатой внутренней жизнью, и эта жизнь была им неподвластна, они не понимали эмоций, которые управляют людьми, и поступков – иногда благородных, иногда просто глупых, – которые совершают люди под воздействием этих эмоций. Мистер Клото и мистер Лахесис изучали свой опыт общения с краткосрочниками, как богатые, но трусливые англичане Викторианской эпохи изучали карты, которые отважные путешественники и исследователи привозили из экспедиций, причем зачастую эти экспедиции спонсировались теми же самыми трусливыми богачами. Своими наманикюренными ногтями состоятельные филантропы водили по бумажным рекам, по которым они никогда не плавали, и по бумажным джунглям, где они никогда не были и не будут. Они жили в испуганном недоумении и довольствовались только воображением.

Клото и Лахесис использовали их с Луизой с жесткой уверенностью в необходимости таких действий, но они не могли понять ни ощущений, которые появляются, когда ты рискуешь буквально всем, ни горечи потерь; самым сильным из доступных им чувств был страх, что Ральф с Луизой попытаются разобраться с Эдом Дипно – дрессированной зверушкой Кровавого Царя – напрямую, и тогда их прибьют, как мух. Маленькие лысые доктора прожили очень долгие жизни, но почему-то Ральф был уверен, что, несмотря на яркие ауры, похожие на переливчатых стрекоз, на самом деле их жизни были уныло-серыми. Он посмотрел на их гладкие, странно детские лица и вспомнил, как он испугался, когда увидел их в первый раз – на крыльце дома Мэй Лочер тем утром. Но теперь он уже их не боялся. Совсем не боялся.

Клото с Лахесисом были явно встревожены и смущены, но Ральф вовсе не собирается их успокаивать. Ему почему-то казалось правильным, что они себя чувствуют именно так.

Ральф: [Да, она очень храбрая, и я ее очень люблю, и я думаю, что мы будем жить счастливо до тех пор, пока…]

Тут он замолчал, и Луиза беспокойно зашевелилась у него в объятиях. Только теперь он понял, что она почти спала. Это его умилило и слегка рассмешило.

[До тех пор, пока – что, Ральф?]

[До тех пор, пока – как бы ты это ни назвала. Я думаю, что если ты краткосрочник, у тебя всегда есть какое-нибудь до тех пор, пока, и может быть, это не так уж плохо.]

Лахесис: [Ну, я думаю, это значит, что пора прощаться.]

Ральф невольно усмехнулся, это напомнило ему радиопередачу «Одинокий странник», где почти каждый выпуск заканчивался именно этими словами. Он протянул руку Лахесису и искренне развеселился, когда увидел, что маленький человек отшатнулся от него.

Ральф: [Подождите минутку, ребята. Зачем так спешить?]

Клото, явно ожидая чего-то неприятного: [Что-то не так?]

[Да нет, все так. Но после того, как мне саданули по голове и по боку и я еще каким-то образом умудрился выжить, мне кажется, у меня есть право удостовериться в том, что все действительно в порядке. Правильно? Ваш мальчик теперь в безопасности?]

Клото, улыбаясь и с явным облегчением: [Да. Разве вы сами этого не чувствуете? Через восемнадцать лет, перед смертью, этот мальчик спасет жизнь двум людям, которые иначе погибли бы… а один из этих людей не должен погибнуть, иначе равновесие между Случайностью и Предопределенностью вновь пошатнется.]

Луиза: [Да черт с ним, с этим вашим равновесием. Я вот что хочу знать: теперь мы сможем вернуться к своей обычной краткосрочной жизни или нет?]

Лахесис: [Не просто сможете, вы должны будете это сделать. Если вы с Ральфом еще немного пробудете здесь, вы уже не сможете спуститься.]

Ральф почувствовал, как Луиза крепче прижалась к нему.