Стивен Кинг - Исход (Том 1)

Все мы отрицательно покачали головами.

— А следовало бы почитать, — заметил он. — Джеймс Стаунтон был, как называли его мои студенты двадцать лет назад, «очень башковитым» — прекрасно образованным социологом, изучавшим оккультизм в качестве хобби. Он написал огромное количество статей по этим вопросам, прежде чем перешел в потусторонний мир, чтобы самому убедиться в правильности своих исследований и выводов.

Гарольд фыркнул, но Стью и Марк улыбались. Боюсь, что и я тоже.

— Ну так расскажите нам о самолетах и поездах, — попросила Пери.

— Стаунтон обобщил статистику более пятидесяти авиакатастроф, начиная с 1925 года и более двухсот железнодорожных крушений начиная с 1900 года. Он ввел все данные в компьютер. В основном он устанавливал соотношение трех факторов: количество людей, вовлеченных в катастрофу, число убитых и вместимость транспортного средства.

— Не понимаю, что он хотел этим доказать, — произнес Стью.

— Чтобы понять это, вы должны усвоить, что он ввел и вторую серию цифр в компьютер — на этот раз уже равное количество самолетов и поездов, которые не попали в катастрофу.

Марк кивнул:

— Контрольная группа и экспериментальная группа. Это вполне обоснованный подход.

— То, что он выяснил, было вполне просто, но смысл оказался просто поразительным. Позорно, что кому-то приходится пробираться через шестнадцать таблиц, чтобы получить лежащий в основе простой статистический факт.

— Какой факт? — спросила я.

— Полностью заполненные самолеты и поезда очень редко терпят крушения, — ответил Глен.

— Какое ДЕРЬМО! — почти взвизгнул Гарольд.

— Вовсе нет, — спокойно продолжил Глен. — Это и была теория Стаунтона, а компьютер только подтвердил ее. В случае железнодорожных крушений или авиакатастроф транспорт был заполнен только на 61 %. В случаях же, когда поездка заканчивалась нормально, численность пассажиров превосходила 76 % от полного объема. Эта разница на 15 %, вычисленная компьютером, очень существенна. Стаунтон подчеркивал, что, с точки зрения статистики, отклонение даже на 3 % может дать пищу для размышлений, и он абсолютно прав. Так вот, Стаунтон утверждал, что люди знали, какие именно самолеты и поезда потерпят крушения… что они бессознательно предвидели будущее. Скажем, у вашей тетушки Салли ужасно расстроился желудок как раз перед вылетом рейса № 61 из Чикаго в Сан-Диего. А когда самолет разбился в пустыне Невада, каждый скажет: «О, тетушка Салли, эта боль в желудке просто благословение Божие». Но до появления Джеймса Стаунтона никто даже не задумывался над тем фактом, что было еще человек тридцать с такими же болями в животе… или с головной болью… или просто с тем необычным ощущением в ногах, которое пытается подсказать голове, что нечто должно произойти.

— Я никогда не поверю в подобное, — качая головой, возразил Гарольд.

— Знаете, — продолжал Глен, — где-то через неделю после того, как я первый раз прочитал статью Стаунтона, самолет компании «Мажестик эйрлайнс» разбился в аэропорту Логана. Все находившиеся на борту погибли. Когда все немного утряслось, я позвонил в офис этой компании в Логан. Я представился репортером из «Манчестер юнионлидер» — небольшая ложь с благими намерениями. Сказал, что мы хотели бы написать небольшую статью об авиакатастрофе и попросил сообщить, сколько человек, купивших билет, не полетели этим рейсом. Человек, с которым я разговаривал, был удивлен, потому что весь персонал авиалинии и сам поговаривал об этом. Таковых оказалось шестнадцать. Шестнадцать не явившихся. Тогда я спросил, сколько опоздавших бывало в среднем на линии из Денвера в Бостон, и он ответил, что не больше трех.

— Трех, — зачарованно повторила Перион.

— Правильно. Но мой собеседник продолжал поражать меня, Он сказал также, что пятнадцать человек сообщило об отказе лететь этим рейсом, когда обычно общее число подобных отказов не превышает восьми. Итак, хотя заголовки всех газет кричали: «АВИАКАТАСТРОФА В ЛОГАНЕ УБИЛА 94 ЧЕЛОВЕКА», их также можно было прочитать и следующим образом: «31 ЧЕЛОВЕК ИЗБЕЖАЛ СМЕРТИ В КРУШЕНИИ».

Ну что ж… было еще очень много разговоров насчет психологических факторов, но они уведут нас далеко от сути наших снов и от того, исходят ли они от Великого Проповедника с небес или нет. Хочу записать еще одну фразу (это было уже после того, как Гарольд в полном возмущении ушел куда-то), когда Стью спросил Глена:

— Если мы все такие тонко предчувствующие, как же тогда получается, что мы не знаем, что любимый нами человек умер или что наш дом снесен торнадо, и так далее?

— Существуют факты именно такого плана, — ответил Глен, — но я вынужден признать, что они не являются общими… и их справедливость не так уж легко доказать с помощью компьютера. Это интересный вопрос. У меня есть даже собственная теория…

(Неужели у него есть теории на все случаи жизни, дневник?)

— … имеющая отношение к эволюции. Знаете, когда-то люди — или их предки — были хвостаты, а тело их покрывал густой волосяной покров, да и органы чувств у них были развиты лучше, чем у современных представителей рода человеческого. Теперь вопрос: почему же мы лишились всего этого? Быстренько, Стью! Это твой шанс выбиться в отличники.

И Стью ответил:

— По той же самой причине, по которой теперь, разъезжая на машинах, мы не надеваем защитные очки и шлемы. Приходит время, и мы перерастаем определенные вещи. Мы доходим до той черты, когда больше не нуждаемся в этом.

— Абсолютно верно, — подтвердил Глен. — Тогда какой смысл иметь психологическое чутье, если мы не можем использовать его практически? Какой прок может быть от того, если вы, сидя за работой в своем офисе, вдруг почувствуете, что вашу жену сбила машина, когда она возвращалась из магазина? Ведь кто-то может позвонить и сообщить вам об этом, правильно? Эта чувствительность отмерла давным-давно, если мы вообще хоть когда-то обладали ею. Она исчезла. Так же, как наши хвосты и волосяной покров. Что интересует меня в этих снах, так это то, что они предсказывают предстоящую борьбу. Кажется, мы видим смутные образы главного героя… и антигероя. Как бы рекламу, если вам так больше нравится. Если это так, то это похоже на то, будто мы смотрим на самолет, которым нам предстоит лететь… и у нас начинаются колики в животе. Возможно, нам предподнесено средство, с помощью которого мы можем определить форму нашего будущего. Нечто типа свободной воли четвертого измерения: шанс выбрать события заранее.