Тим Каррэн - Подземелье

Маки скорчился рядом с Бойдом, и стал раскачиваться взад-вперед, издавая горлом глухой стон. Когда он обрел голос, это был какой-то девичий шепот, — Оно убивает их, Бойд! Оно убивает их! Разрывает их на куски, а потом… потом оно придет за нами.

Юргенс вскочил на ноги, совершенно потрясенный. Он был начальником. Руководителем… Но теперь все в прошлом, и он совершенно опустошен. Его навыки принятия решения были раздавлены, и он не знал, что делать. Он метался из стороны в сторону, ругаясь себе под нос и тяжело дыша.

Из тьмы донеслось какое-то чириканье.

Юргенс вытер пот с лица. Включил рацию, потому что решил, что так надо. — Брид… Макнэир, — сказал он в микрофон очень тихо и осторожно. — Вы меня слышите? Слышите меня? Брид! Черт возьми! Отзовись! Отзовись!

Но в ответ услышал лишь бесполезный звук собственного голоса, эхом тонущий в кромешной тьме пещеры.

Он посмотрел на двух другим мужчин, покачал головой, и двинулся прочь. У него на лице было выражение полного поражения, как будто он сыграл лучшей картой и все равно проиграл. Смысла притворяться уже не было.

— Юргенс! — крикнул Бойд. — Не ходи туда! Ради бога, что бы то ни было, оно пытается привлечь нас!

Юргенс вытер рот тыльной стороной ладони. — Я должен кое-что сделать, — сказал он тихим, сдержанным голосом.

— Пусть идет, Бойд, — сказал Маки, с какой-то чрезмерной радостью в голосе. — Пусть «шишка» идет! Пусть бежит, и мы послушаем, как он тоже будет умирать!

Чириканье нарастало и затихало регулярными циклами, словно сверчки наслаждались летней ночью. Только этот звук принадлежал ни сверчкам. Он был слишком резким, слишком пронзительным, слишком громким и совершенно противоестественным, чтобы принадлежать простому насекомому.

— Послушай, — сказал Бойд. — Послушай.

Сейчас слышалось не чириканье, а топот бегущих ног. Бегущих в их направлении. Бойд не знал, что там такое, но был уверен, что у него не было ног как таковых.

Юргенс включил фонарь, направил луч в сторону бегущего. Все увидели неясную фигуру, несущуюся, спотыкаясь, сквозь ряд окаменелых деревьев. Большую фигуру. Похоже, это Брид. Он бежал, дико озираясь вокруг и кряхтя от напряжения.

— Брид! — позвал Юргенс. — Сюда, сюда!

Снова раздалось чириканье и перешло в пронзительный, нечеловеческий визг. Звук усилился, стал почти невыносимым, словно тысячи вилок скребли по тысяче классных досок. Брид выскочил из-за деревьев, и что-то схватило его. Все произошло очень быстро. Стоило ему только появиться, как что-то тут же схватило его, рванув вверх с такой скоростью, что Юргенс не успел даже посветить фонарем. Брид издал дикий, судорожный крик, а потом раздался какой-то влажный хруст, будто что-то раздавили.

— Господи, — воскликнул Юргенс.

Луч его фонаря ничего не находил. Лишь забрызганные красным столбы древних деревьев, с которых стекали струи крови. Было слышно стук падающих на землю капель.

Юргенс словно потерял рассудок. Он бросил рацию и стал кричать, — Макнэир! Макнэир! Брид! Ответьте немедленно! Слышите меня? ОТВЕТЬТЕ ЖЕ, МАТЬ ВАШУ! БРИД! МАКНЭИР!

Секунд десять все молчали, съежившись и затаив дыхание. Они знали, что прячущееся во тьме существо не только странное и пугающее, но и смертельно опасное.

А потом раздался новый звук — все тот же пронзительный визг, становившийся все громче и громче. Он звучал не только жутко и бесчеловечно, в нем уже сквозило явное безумие. Он нарастал и затихал, а потом произошло самое страшное. Скрипучий, мяукающий звук попытался сымитировать голос Юргенса, — Брииииииид! Бриииииид! — Миииик-наааааар!

— О, боже, — воскликнул Юргенс, рухнув на задницу.

Этот жуткий звук эхом растворился вдали, и снова наступила тишина. Лишь тьма сгустилась вокруг, скрыв безымянных существ и мутировавшие ужасы, кричащие мяукающими, безумными голосами.

Но Бойд опять уловил в этом звуке что-то очень женственное. Только это был не голос взрослой особи, а визг маленькой девочки.

Все сгрудились в круге света, никто даже не думал пошевелиться.

Бойд думал о Линде, ждущей его дома за кухонным столом, приготовившей праздничный завтрак, чтобы отметить его первую ночную смену. Яйца давно остыли, блины слиплись от густого сиропа, бекон покрылся слоем жира. Одна, напуганная, на восьмом месяце беременности, она ждала его у телефона, ожидая самого худшего.

И он сказал про себя, — Прости, детка. Мне очень жаль. У меня было дурное предчувствие, но я не ушел, когда было еще можно. А теперь… о, боже… ты останешься одна, и наш ребенок никогда не увидит отца.

На глаза ему навернулись слезы и горячими струйками потекли по щекам. Живот свело от отчаяния, от осознания того, что он умрет страшной смертью здесь, в утробе земли. Это был нечестно. Чертовски нечестно.

Маки издал тихий, безумный смешок. — Интересно, кого оно заберет первым, печенька? Меня или тебя? Может, Юргенса?

— Заткнись.

Но Маки, оставаясь собой, не заткнулся. Похоже, он не мог уже остановиться. — Мы у нее в руках, — выдохнул он. — Кем бы ни была эта тварь. Кого бы мы ни разбудили здесь спустя миллионы лет. Мы у нее в руках. Мы для нее — мясо, и ничего больше.

— Заткнись, нахрен, — сказал ему Бойд. Несмотря на свой сложный перелом, он был готов душить этого вечно ноющего, побитого слизняка, пока у него глаза не вылезут, если тот немедленно не заткнется.

— Конечно, печенька. Хе, хе. Буду сидеть тихо, как мышь.

Бойд лежал, затаив дыхание, напуганный, и ждал, когда появится эта тварь. Он знал, что она была здесь целую вечность. Кошмар из пермского периода. Она ждала во тьме одна, все эти 250 миллионов лет? Разве такое вообще возможно? А может, она очнулась от спячки, когда воздух заполнил пыльную тишину пещеры, прервав ее сон длинной в 250 миллионов лет? Он никогда не узнает этого, его воспаленный разум никогда не получит ответ. Он знал лишь, что этот абсолютный ужас вполне осязаем и смертельно опасен.

А так же знал, что эта тварь женского пола.

И она одинока.

Вот почему она убила Брида и Макнэира. Они пытались прорубить туннель, пытались снова оставить ее в темноте, и она не могла этого допустить. Только не снова. Вот почему она пыталась общаться, постукивая по окаменелым деревьям. Она хотела, чтобы ей ответили, признали ее присутствие. Непонятно, откуда Брид знал все это, но он был твердо в этом уверен. Эта тварь была ужасом из пермского периода, от нее не осталось ни окаменелых отпечатков, ни костей. Ни малейшего намека на ее существование, ничего, над чем палеонтологи могли б почесать свои седые головы. Это было нечто с самого дна эволюции, причудливое существо, жившее во тьме первобытной эпохи. Нечто, прорубившее сотовидные норы в гигантских пнях древних деревьев.