Клайв Баркер - Проклятая игра

— Вы любите собак? — спросил он.

— Вы хотите, чтобы я ответил честно, сэр?

— Конечно.

— Не очень.

— Может, собака когда-то покусала вашу мать или вас самого? — Тень улыбки мелькнула в налитых кровью глазах.

— Нет, насколько я помню, сэр.

Уайтхед неопределенно хмыкнул.

— Что же, сейчас вы увидите всю компанию, Штраус, нравится вам это или нет. Очень важно, чтобы они узнавали вас. Они обучены разрывать чужаков на части. Мы не хотим, чтобы они ошиблись.

Из большого сарая вышел человек с цепью и удавкой. Марти не сумел определить с первого взгляда, мужчина это или женщина. Стриженые волосы, потертый анорак и ботинки наводили на мысль о мужчине, но мягкие черты лица опровергали иллюзию.

— Это Лилиан. Она присматривает за собаками.

Женщина кивнула в знак приветствия, даже не взглянув на Марти.

При ее появлении несколько собак — огромные лохматые эльзасцы — выскочили из будок и стали принюхиваться сквозь сетку, приветственно поскуливая. Лилиан шикнула на них, но безуспешно: приветствие переросло в лай, и вот уже два огромных пса стояли на длинных задних лапах, навалившись почти человеческим весом на сетку, и яростно водили хвостами. Шум усилился.

— Тихо! — резко крикнула Лилиан.

Почти все псы послушно замолчали. Только самый большой кобель остался на месте, требуя внимания, пока Лилиан не сняла свою кожаную перчатку и не просунула сквозь сетку руку, чтобы почесать его мохнатую шею.

— Вместо Ника мы взяли Мартина, — сказал Уайтхед — Он теперь постоянно будет здесь. Я подумал, что ему следует встретиться с собаками, да и собакам нужно познакомиться с ним.

— Разумно, — без всякого энтузиазма ответила Лилиан.

— Сколько их? — поинтересовался Марти.

— Взрослых? Девять. Пять кобелей и четыре суки. Это Саул. — Она кивнула на пса, которого все еще гладила. — Он самый старший и самый большой. Вон тот в углу — Иов. Он один из сыновей Саула и сейчас не совсем здоров.

Иов полулежал в углу клетки и с энтузиазмом вылизывал себе яички. Казалось, он понял, что стал центром внимания, потому что на какой-то момент отвлекся от своего занятия. Он посмотрел на гостей взглядом, выражавшим все то, что Марти ненавидел в собаках: угрозу, хитрость и едва скрытую обиду на хозяев.

— А вон там, — продолжала Лилиан, показывая на собак, метавшихся по клетке, — посветлее — Дидона, а потемнее — Зоя.

Было странно слышать такие имена, они казались абсолютно неподходящими. Собаки наверняка обижались на женщину, назвавшую их так, или посмеивались за ее спиной.

— Подойдите сюда, — сказала Лилиан, подзывая Марти как одного из своих питомцев.

И он послушался.

— Саул, — обратилась она к зверюге за сеткой, — это друг. Подойдите ближе, — предложила она Марти. — А то он не учует вас.

Собака опустилась на все четыре лапы. Марти осторожно приблизился к сетке.

— Не бойтесь. Подойдите прямо к нему. Дайте ему хорошенько принюхаться.

— Они различают запах страха, — сказал Уайтхед. — Правда, Лилиан?

— Совершенно верно. Если они почувствовали его, они знают, что вы — их. Тогда они становятся беспощадны. Вам надо подойти к ним.

Марти приблизился к собаке. Пес злобно уставился на него. Марти ответил таким же взглядом..

— Не пытайтесь переглядеть его, — посоветовала Лилиан. — Это делает пса агрессивным Просто дайте ему почуять ваш запах, чтобы он научился узнавать вас.

Саул обнюхал ноги Марти, высунув нос сквозь сетку. Затем удовлетворенно побрел обратно.

— Неплохо, — отметила Лилиан. — В следующий раз без сетки. Скоро вы сможете управляться с ним.

Марти был уверен, что его растерянность доставляет ей удовольствие. Но он ничего не сказал и последовал за Лилиан к самому большому сараю.

— Теперь вы должны познакомиться с Беллой, — сказала она.

Внутри запах дезинфекции, застоявшейся мочи и шерсти усилился. Появление Лилиан псы встретили еще одной длинной серией лая и прыжков на сетку. В центре сарае располагался проход, справа и слева от которого стояли клетки. В двух из них содержалось по одной собаке: обе суки, первая значительно крупнее второй. Обходя клетки, Лилиан подробно рассказывала обо всех подробностях жизни псов, называла их имена и место на кровосмесительном фамильном древе. Марти внимательно прислушивался к ее словам и немедленно забывал их. Его мысли уже отвлеклись от раздражающе близкого присутствия собак; он думал об удушающей узнаваемости этого интерьера Коридор, клетки с твердым полом, лежанки, голые лампочки; он как будто попал из дома домой. Теперь он смотрел на собак в ином свете, увидел иной смысл зловещего взгляда Иова, отвлекшегося от своего омовения; понял лучше Лилиан или Уайтхеда, каким он сам и его род должны представляться здешним узникам.

Он остановился и вгляделся в одну из клеток, просто чтобы сосредоточиться на чем-то и прогнать тревогу, угнетавшую его в тесном бараке.

— Как его зовут? — спросил он.

Пес в клетке подошел к самой двери; еще один здоровый кобель, хотя и поменьше Саула.

— Ларусс, — ответила Лилиан.

Собака выглядела дружелюбнее остальных, и Марти преодолел свой страх, подошел поближе и, присев в узком коридоре, попытался протянуть к ней руку.

— Это безопасно, — заверила его Лилиан.

Марти просунул пальцы сквозь сетку. Ларусс с любопытством обнюхал их; его нос был твердым и холодным.

— Хороший пес, — сказал Марти. — Ларусс.

Собака принялась вилять хвостом, радуясь тому, что потеющий незнакомец назвал ее по имени.

— Хороший пес.

Здесь, совсем рядом с лежанкой и соломой, запах экскрементов и шерсти стал еще сильнее. Но собака была счастлива оттого, что человек снизошел до ее уровня, и пыталась облизать его пальцы через проволоку. Ларусс выказывал неподдельное удовольствие, и энтузиазм пса помог Марти избавиться от страха.

Именно теперь он ощутил на себе испытующий взгляд Уайтхеда. Старик стоял слева в нескольких шагах от него, почти перегородив своей тушей узкий проход между клетками, и с интересом наблюдал за происходящим. Марти смутился и встал. Он оставил повизгивающую и поскуливающую собаку и последовал за Лилиан дальше вдоль клеток. Собачья хозяйка расточала похвалы еще одному члену семьи. Марти повернулся к предмету ее восторгов.

— А это Белла, — провозгласила Лилиан.

Ее голос смягчился, в нем появилась мечтательность, какую Марти раньше не замечал Он подошел и понял, почему.

Белла полулежала-полусидела в тени сетки в самом конце своей клетки и казалась черномордой собачьей мадонной на подстилке из одеял и соломы в окружении сосущих ее слепых щенков. Марти стоило лишь взглянуть на это, и его предубеждение против собак исчезло.