Девять жизней октября - И. Ф. Сунцова
Замерев, Семь посмотрела на огненную собаку, а собака посмотрела на нее.
– Ты – эксперимент Верхнего града? – ошеломленно спросила она.
– Семь! Погоди!
Два-Три и Семь синхронно развернулись. Из здания фабрики шли Один, Два и другие ребята. В руках у Одного был металлический черенок от шахтерской лопаты.
– Мы просто хотели сказать, что ты права насчет Одиннадцать… – Один заметил, что Семь прячет что-то светящееся под курткой, и взгляд его стал странным.
«Повторяю: Консулат Верхнего града сообщает об утере из лаборатории живой огневой оболочки…»
– Бежим! – Семь опять схватила Два-Три за руку, и они бросились в постирочную прямо на углу.
В постирочной пахло сыростью, грязным бельем и на контрасте – чем-то отдаленно хлористым, якобы чистым. Пол, покрытый черно-белой плиткой, был уставлен корзинами с бельем, которые горожане относили, чтобы особые пловцы стирали его в черной реке, обрамляющей город по кругу. Трудно было сказать, становилось ли белье чище после стирки.
Семь и Два-Три бежали через постирочную, толкая горожан и опрокидывая корзины: Семь знала, что они сейчас выбегут на набережную, где можно прыгнуть в систему канализаций. Два-Три стащил фонарь со стола.
– Эй, оборванцы! Да я вас… – заорал владелец лавки.
Владелец лавки выскочил наперерез Одному и его шайке, и Один бросил темный взгляд вслед убегающим.
Когда Семь и Два-Три выскочили на набережную и завернули за угол, Два-Три вдруг выдернул руку из ладони Семь.
– Ты чего? – Она остановилась, с удивлением глядя на то, как он запихивает фонарь под куртку. Теперь казалось, что и у него, и у нее под куртками был живой огонь. Но удивила Семь не столько задумка Два-Три, сколько его взгляд. В глазах мальчика была мрачность. Обреченность даже. Он отмахнулся от Семь, словно говоря: «Иди в другую сторону!» – и даже оттолкнул ее.
На лицо Семь упала тень. Она попыталась что-то сказать, как вдруг сверху раздался вкрадчивый голос:
– Детишки! Это что у вас? Не огонь ли?
Обладатель квартиры, чьи окна выходили в переулок, высунулся из окна и уставился на огонь.
– Огонь? – из ближайшей лавки вышел мясник, чистящий топор.
– Огонь! – закричала женщина в обносках, вставая с лежанки у мусорки.
Из-за углов, с противоположной набережной и из лавок стало появляться все больше и больше людей с жадными, почти обезумевшими взглядами. У Семь волосы на голове зашевелились. Два-Три стремглав рванул в боковой проход, и люди, словно с цепи сорвавшись, бросились за ним, поднимая шум.
Семь сжала кулаки, прерывисто выдохнула и, давя гнев, вину и страх, кинулась к железной лестнице на набережной, чтобы спуститься к самой воде и побежать по узким выступам плит в спасительные ходы канализаций.
Она понимала: Два-Три дал ей шанс уйти. И она обязана была им воспользоваться.
Глава 10
Стас. Погружение
Темнота. Тишь… А, нет, вот этот характерный звук поднимающихся пузырьков из регулятора. Стас чувствовал, как воздух нежно обволакивает его кожу на лице и улетает. Словно любимая прикасается к щеке перед расставанием. Затем снова вдох-выдох, долгий, чтобы почувствовать хоть какую-то вибрацию в этой пустоте. Режим полной невесомости включен.
Все спокойно, все хорошо. Ты не один. Теперь попытайся открыть глаза.
Полная дезориентация. Стекло маски облеплено какими-то маленькими, хаотично движущимися частицами.
Что это? Звезды? Как будто я в космосе.
Стас тогда еще не знал, что это всего лишь скопление микроскопических раковин и даже остатков морских организмов. В принципе, он особо и не стремился узнать – ему было не до этого. Опять резко заложило уши, а это значит, что нужно сделать продувку. «Звезды» продолжали лететь в глаза, воздух булькал не переставая. И это хорошо.
Так, без паники. У меня все получится.
Свободной рукой Стас зажал нос и что было сил попытался сделать выдох. Вместо него он услышал облегчающий писк и хруст одновременно. Барабанная перепонка выгнулась в нужную сторону. Кстати, про техническую сторону этого приема Стас мало чего знал – сработало и ладно.
Сколько они уже опускаются? Минуту? Две? Для Стаса это казалось вечностью. Он все пытался проникнуть взглядом сквозь пелену этого вихря бесформенных хлопьев, но, словно при включенном дальнем свете во время метели, перед глазами были только мелкие морские «снежинки». А за ними – мрак, темень, или даже пустота. Такая холодная на вид, да и по ощущениям тоже. Стас был готов уже все бросить, забыть о потраченных деньгах, обматерить, пусть даже через регулятор, инструктора, но поднять большой палец вверх. Естественно, не для того, чтобы выразить свое удовлетворение, а наоборот: покинуть это проклятое место раз и навсегда.
Опять продув. Да сколько можно!
Но вот луч фонарика, словно ударившись о что-то форменное, показал очертания давно забытого и потопленного творения рук человеческих. В этот раз, к сожалению, целью его создания было разрушение.
Не может быть! Я это сделал! Да!
На глубине 18 метров в полном одиночестве и спокойствии покоился итальянский грузовой корабль «Alga», жертва британской подводной лодки HMS Unbending P37 времен Второй мировой войны. 9 октября 1942 года он закончил свой путь, но время не щадит даже победителей. Подводная лодка была без капли сожаления продана на слом и разрезана всего через 8 лет, в 1950 году. Ну и кто из них победитель? «Alga» до сих пор лежит на песочном дне, словно игрушка, к которой время от времени приплывают поиграть иностранные туристы. Такие, как Стас.
Им не нужно знать, что находится перед ними и какие события исторического масштаба привели к такому результату. Гораздо интереснее рассматривать еще сохранившееся военное снаряжение, настоящий военный пулемет, установленный на корме, разбросанные гильзы, готовые шевельнуться от мельчайшего колебания толщи воды.
Стас метался из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть авиационные двигатели, которые никогда больше не поднимут ни один военный самолет, и покрышки, которые не сдвинут с места ни одной машины. Возможно, к лучшему. Но единственное, что заставило Стаса на секунду, не больше, задуматься – это раскиданные противогазы. Они лежали бесформенной кучей и смотрели на посетителей сотнями темных круглых линз, за которыми когда-то скрывались лица людей. Стасу быстро удалось прогнать подобные чувства прочь, и он продолжил свое «исследование глубин». Он так увлекся, что не заметил огромной тени, которая проплыла буквально
