Александр Матюхин - Хэллоуин (сборник)

Сзади сухо затрещали автоматы, и в уши ударил грохот взрыва. Затем еще одного. Всем телом вжимаясь в мокрую, податливую землю, Глеб думал только об одном: как зарыться в нее полностью, с головой, чтобы не видеть и не слышать этого кошмара.

– Ну что, герой! – вернул его к действительности раздавшийся над головой насмешливый голос командира роты. – Вставай, самое страшное уже позади. Если ты такой смелый, что в одиночку на пулемет пошел, чего же это дело до конца не довел? Скажи спасибо Поликарпычу. Он тебя от смерти спас и схорон гранатами закидал. Если бы не он, тут, наверное, много парней полегло бы. Ты ему бутылку поставь, когда домой вернемся!

Глеб поднялся, едва удержавшись на подкашивающихся ногах, и ошалело огляделся.

– Ты, Серега, отстань от парня! – Подошедший особист достал из кармана смятую пачку папирос, протянул ее старшему лейтенанту и чиркнул зажигалкой. – Не видишь, что ли, он еще не пришел в себя. Что мы там имеем?

– Что имеем? – Гаврилкин глубоко затянулся, посмотрев на вывороченные из земли бревна наката полузасыпанной землянки, возле которой лежало несколько трупов, прикрытых плащ-палатками. – Четверых дохлых бандеровцев имеем. И один из моих парней погиб. Рядовой Котов. Две пули в грудь. Если бы не этот деятель, мы бы их тепленькими взяли.

– Ты мне всегда обещаешь хоть одного захватить живьем, – улыбнулся особист. – Да вот только у тебя это почему-то почти никогда не получается. Начальству это не нравится, Серега!

– Да пошел ты, Федя, подальше вместе со своим начальством! – Гаврилкин со злостью выбросил окурок и плюнул под ноги. – Вам легко приказы отдавать. А я своими парнями рисковать не собираюсь. Получится – значит, получится. А нет – так и хрен с ними, с этими бандитами. Все равно их расстреляют!

– Ну ладно, ты только не кипятись. Лучше прикажи солдатам землянку обыскать и трупы в машины отнести.

– Это еще зачем? Мы сейчас их в схорон скинем, землицей присыплем и даже крестик соорудим, чтобы все было по-христиански.

– Нельзя! – Особист посмотрел на своего собеседника, как на несмышленого ребенка. – Ты разве забыл, что эти трупы мы должны на центральной площади вашего городка на сутки на опознание выставить? Чтобы попытаться установить личности.

– Ох и мерзопакостная у тебя служба!

– Не говори! – легко согласился Федор. – Уже давно подал рапорт, однако комбат и слушать о переводе не желает, пока мы тут порядок не наведем.

Закурив, офицеры направились вслед за уныло бредущими к машинам солдатами.

Глеб, с сожалением взглянув на свою новенькую, насквозь мокрую и измазанную в грязи шинель, поплелся следом.

– Вы не обидитесь, товарищ лейтенант? – спросил старшина роты, невысокий кряжистый мужчина лет сорока пяти, отставляя в сторону купленную Глебом бутылку коньяка и разливая по стаканам разбавленный спирт. – Помянем раба Божьего Павла Котова, пусть земля ему будет пухом!

Все молча выпили. Разговор не клеился. Сотрудник особого отдела, капитан Нестеренко, сославшись на неотложные дела, поднялся из-за стола и попрощался.

– А погода так и шепчет: займи, но выпей! – делано бодрым голосом заявил Гаврилкин, выходивший проводить особиста до машины. – Ветер такой холодный, и все небо в тучах. Не иначе к утру снег пойдет. – Зябко потирая руки, он присел к столу, потянувшись за папиросой. – Да и пора уже. Ноябрь на исходе. Ну что, мужики, давайте еще по одной накатим? – без всякого перехода добавил он, разливая спирт по стаканам. – За тебя, Поликарпыч! За то, что ты политрука нашего спас.

– Да это не я. Это его Бог спас, – смутился старшина, поднимая стакан. – Возьми этот бандит прицел немного повыше…

– А ты что, в Бога веришь? – перебил его младший лейтенант Панин, командир первого взвода.

– Верю, Вася! С сорок третьего года. Когда на Малую землю высаживались, в наш сейнер снаряд угодил. Да так удачно, что эта посудина в момент ко дну пошла. А нас в трюме – как селедок в бочке. Я к люку кинулся, а его взрывом заклинило. Что я только ни делал, не могу открыть, и все тут. А вода прибывает. Уже захлебываться начал. И тогда я вспомнил, что крещеный, и крестик на груди нащупал. Начал молиться. Шептать молитвы, которые знал. А точнее – не знал. Так, вспоминал только отдельные фразы.

Потом сознание потерял, а когда в себя пришел – плаваю на поверхности, намертво вцепившись в какую-то доску. Вода ледяная. Дело это было в феврале. И тут опять Всевышний помог. С катера, который рядом проходил, меня заметили и на борт подняли. Хотя тьма вокруг стояла кромешная. Как выжил, до сих пор не пойму. Одно сказать могу – тут без Божьей помощи не обошлось.

Старшина рассеянно посмотрел на зажатый в руке стакан и опрокинул его в рот.

– Не знаю, как вам тогда удалось спастись, товарищ старшина, – вклинился в разговор Глеб, – да только Бог тут ни при чем. Потому как нет его! А вам, товарищи, стыдно должно быть! Ведь вы все командиры. Вам партия воспитание солдат доверила. А вы сидите, уши развесили и слушаете такую чушь.

– Заткнись, политрук! – резко оборвал его командир роты. – Мы на поминки собрались, а не на политинформацию!

– А почему это вы мне рот затыкаете, товарищ старший лейтенант?! – Глеб почувствовал, что уже не может сдержаться, и сейчас выскажет этому человеку все, что о нем думает. – Вы как коммунист должны поддержать меня в этом вопросе и помочь бороться с мракобесием.

– Кто тебе сказал, что я коммунист? – На лице командира появилась мрачная ухмылка.

– А как же иначе? Как вам тогда роту доверили? – растерялся Глеб.

– Сам не пойму.

В голосе Гаврилкина политрук уловил знакомые насмешливые нотки.

– В сорок первом полк доверяли – и ничего, справлялся. А потом в плен попал. Правда, через неделю сбежал и около трех лет партизанил, однако этот факт никого не интересовал. Разжаловали в рядовые и отправили на передовую. А ты, лейтенант, не смей со старшими таким тоном разговаривать! Надо же, задумал Поликарпыча, который тебе в отцы годится, жизни учить!

– Должность у меня такая, товарищ старший лейтенант – политрук! – Глеб почувствовал, что начинает успокаиваться. – Я воинствующий атеист и должен нести это учение в массы.

– Я одного не понимаю, – старшина задумчиво посмотрел на тлеющий огонек папиросы. – Вот вы, лейтенант, в Бога не верите. Ну и что? Ведь это ваше личное дело. Зачем же другим свои убеждения насильно навязывать? Политзанятия проводить, зачеты по работам Ленина и Сталина устраивать?

– Вот вы как заговорили! – насупился Глеб. – А ведь вы должны населению освобожденных территорий преимущества социалистического строя разъяснять.