Ричард Матесон - Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории

— Разумеется, это так, — согласился федерал, — и мы обязательно разберемся в этом деле, не беспокойтесь.

Повесив трубку, Фрэнк вернулся к сэндвичу с беконом и термосу пахты.

— Я маленькая… — запел он раньше, чем успел себя одернуть. Потрясенный, он вышагивал по кабинету, считая минуты, оставшиеся до конца обеденного перерыва.

На следующий вечер это была бойкая брюнетка, и вырез у нее на блузке уходил в бесконечность.

— Нет! — выкрикнул Фрэнк звенящим голосом.

Она зазывно изогнулась.

— Почему же?

— Я не обязан перед вами отчитываться! — Он захлопнул дверь, сердце бешено колотилось.

Затем он щелкнул пальцами и снова открыл дверь. Брюнетка с улыбкой развернулась.

— Передумал, милый?

— Нет. То есть да. — Фрэнк прищурился. — Где вы живете?

Брюнетка посмотрела на него обиженным взглядом.

— Ну, сладкий мой, ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности?

— Она мне не сказала, — уныло сообщил он, вернувшись в гостиную.

Сильвия смотрела на него с отчаянием.

— Я снова звонила в полицию, — сказала она.

— И?

— И ничего. От всего этого разит коррупцией.

Фрэнк серьезно покивал.

— Пожалуй, лучше взять собаку, — Он вспомнил брюнетку, — И покрупнее.

— Ух ты, да это ведь Джени! — воскликнул Максвелл.

Фрэнк решительно прибавил газу и повернул за угол под визг покрышек. Лицо сделалось суровым.

Максвелл похлопал его по плечу.

— Ой, ну брось, Фрэнки, старина, тебе не удастся меня одурачить. Ты ничем не отличаешься от всех нас.

— Меня в это не впутают, — твердо заявил Фрэнк, — так что не о чем больше говорить.

— Можешь повторять это своей жене. Но пару раз сходишь налево, как и все остальные. Ладно?

— Не ладно! — буркнул Фрэнк. — Совершенно не ладно. Интересно, собирается ли полиция что-либо предпринять. Судя по всему, я буду единственным в этом городе, кто исполнит свой гражданский долг.

Максвелл захохотал.

Этим вечером на пороге появилась волоокая женщина-вамп с волосами как вороново крыло. На одежде в стратегически важных точках сверкали блестки.

— Приве-ет, сладкий. Меня зовут…

— Что вы сделали с нашей собакой? — возмутился Фрэнк.

— Да ничего, милый, совершенно ничего. Просто ваш пес побежал знакомиться с моей пуделихой Уинифред. А теперь давай поговорим о нас с тобой…

Фрэнк молча захлопнул дверь и подождал, пока утихнет дрожь, прежде чем вернуться в гостиную к Сильвии и телевизору.

«Semper, господи боже мой, — думал он после, надевая пижаму, — fidelis».[33]

Следующие два вечера они сидели в гостиной, погасив свет, и как только очередная женщина звонила в дверь, Сильвия вызывала полицию.

— Да, — яростно шептала она в трубку, — они у нас за дверью прямо сейчас. Можете вы прислать патрульную машину сию секунду?

Оба раза женщины уходили за минуту до того, как приезжала машина.

— Сговор, — ворчала Сильвия, размазывая по лицу косметические сливки. — Самый что ни на есть сговор.

Фрэнк держал ладони под струей холодной воды.

В тот день Фрэнк обзвонил чиновников города и штата, которые пообещали разобраться с этим делом.

Вечером явилась рыжеволосая в зеленом вязаном платье, плотно облегающем все изгибы, а изгибы имелись в изобилии.

— Послушайте… — начал Фрэнк.

— Девушки, которые побывали здесь до меня, сказали, что ты не интересуешься. А я всегда говорю, что нет неинтересующихся мужей, есть бдительные жены.

— А теперь послушайте меня…

Фрэнк умолк, когда рыжая протянула ему карточку. Он машинально посмотрел на нее.

99-60-90

МАРДЖИ

Специалист

(только по предварительной договоренности)

— Если не хочешь прямо здесь, милый, — сказала Марджи, — тогда приходи ко мне в «Покои Киприды»[34] в гостинице «Филмор».

— Вы пришли не по адресу, — сказал Фрэнк и выкинул карточку.

— Каждый вечер, с шести до семи, — прочирикала Марджи.

Фрэнк привалился к захлопнувшейся двери, чувствуя, как огненные птицы хлопают крыльями по его лицу.

— Чудовищно, — проговорил он, задыхаясь. — П-просто чудовищно.

— Опять? — спросила Сильвия.

— Но на этот раз несколько иначе. Я выслежу их прямо в логове и приведу туда полицию! — произнес он мстительно.

— О, Фрэнк! — Сильвия обняла его. — Ты великолепен.

— С-спасибо, — отозвался Фрэнк.

Когда на следующее утро он вышел из дома, то обнаружил визитку на ступеньке крыльца. Он поднял ее и положил в бумажник.

«Сильвия не должна увидеть», — подумал он.

Это ее оскорбит.

Кроме того, в его обязанности входит поддерживать крыльцо в чистоте.

Кроме того, это важная улика.

Тем вечером он сидел в кабинете в слабо освещенных «Покоях Киприды», вертя в пальцах стакан шерри. Музыкальный автомат нежно мурлыкал что-то, в воздухе разносились приглушенные вечерние разговоры.

«Итак, — думал Фрэнк. — Когда Марджи появится, я тайком кинусь к телефону и вызову полицию, затем буду занимать ее разговором, пока они не приедут. И тогда это кончится. Когда Марджи…»

Марджи появилась.

Фрэнк сидел, словно жертва горгоны Медузы. Двигался только его рот: он медленно открывался. Взгляд был прикован к роскошным выпуклостям, пока Марджи, покачиваясь, шла по проходу, а затем уперся в кожаное сиденье барного стула.

Пять минут спустя он выполз через боковую дверь.

— Ее там не было? — в третий раз спрашивала Сильвия.

— Я же сказал тебе, — огрызнулся Фрэнк, сосредоточенный на котлете, в которой было полно хлеба.

Сильвия на мгновение застыла. Потом ее вилка, звякнув, упала.

— Что ж, в таком случае нам придется переехать, — сказала она, — Совершенно очевидно, что власти не собираются ничего предпринимать.

— А какая разница, где мы будем жить? — пробормотал он.

Она не ответила.

— Я хочу сказать, — он решился прервать болезненное молчание, — ну, кто знает, может быть, это неизбежный культурный феномен. Может…

— Фрэнк Гассетт! — закричала она. — Так ты оправдываешь этот кошмарный «Обмен»?

— Нет-нет, конечно нет, — мямлил он, — Это омерзительно, честное слово! Однако… ну, может, это возрождение Греции. Может быть, Рима. Может быть, это…

— Мне плевать, что это! — закричала она. — Это ужасно!

Он взял ее руки в свои.

— Верно, верно, — проговорил он.

«99-60-90», — пронеслось в голове.

Тем вечером, в кромешной темноте, они отчаянно старались укрепить свою любовь.

— Было чудесно, правда? — спросила Сильвия печально.