Стивен Кинг - Бессонница

Куда же еще вы могли спуститься? — с горечью подумал Ральф и повернулся к Лоис:

— Взгляни, что ты можешь сделать, ладно?

— Ладно. — Она вручила ему орущую и кашляющую малышку и протолкалась сквозь маленькую толпу женщин. Насколько Ральф мог видеть, Сюзан Дэй среди них не было. В дальнем конце подвала обрушилась часть пола, выдав всплеск искр и обдав всех волной жара. Девочка, зарывшаяся личиком в живот своей матери, начала кричать.

Лоис взобралась на четыре ступеньки и протянула вперед ладони, как священник, дающий благословение. При свете кружащихся искр Ральф смутно видел наклонную тень двери, ведущей наружу. Лоис положила на нее свои ладони. Секунду ничего не происходило, а потом она на мгновение исчезла в радужном сплетении красок. Ральф услыхал резкий звук, словно аэрозольный баллончик взорвался в огне, и тут же Лоис вернулась. В это мгновение ему показалось, он видит пульсирующий белый свет прямо над ее головой.

— Что это было, мама? — спросил маленький мальчик, который раньше назвал Ральфа и Лоис ангелами. — Что это было?

Прежде чем та успела ответить, стопку занавесок на карточном столике футах в двадцати от них охватило огнем, и по лицам пойманных в ловушку женщин замелькали черные и оранжевые тени.

— Ральф! — крикнула Лоис. — Помоги мне!

Он протолкался сквозь толпу застывших женщин и поднялся по ступенькам.

— Что? — Глотку его словно смазали керосином. — Не можешь справиться?

— Я справилась, я почувствовала, как замок сломался, — в уме почувствовала, — но эта проклятая дверь слишком тяжела для меня! Придется тебе закончить. Дай мне ребенка.

Он передал ей Нат, потом вытянул руки и ощупал дверь. Она действительно была тяжелой, но Ральф сейчас работал на чистом адреналине, и, когда он уперся в нее плечом и надавил, она распахнулась. Поток яркого света и свежего воздуха ринулся вниз по узкой лестнице. В одном из любимых фильмов Ральфа подобные моменты обычно встречались криками радости и облегчения, но поначалу ни одна из очутившихся в этой ловушке женщин не издала ни звука. Они лишь молча стояли, задрав окаменевшие от изумления лица на прямоугольник голубого неба, устроенный для них Ральфом в крыше помещения, которое многие из них уже считали своей могилой.

И что они скажут потом? — спросил он себя. Если они останутся в живых, что они скажут потом? Что тощий мужчина с кустистыми бровями и дама, склонная к полноте (но с красивыми испанскими глазами), материализовались в подвале, сломали замок на наружной двери и вывели их?

Он взглянул вниз и увидел, как до странности знакомый маленький мальчик смотрит на него большими мрачными глазами. На переносице мальчугана виднелся крючкообразный шрам. Ральф догадывался, что этот мальчонка единственный по-настоящему видел их даже после того, как они спустились на Краткосрочный уровень, и Ральф почти точно знал, что он скажет потом: что спустились ангелы — ангел-мужчина и ангел-женщина — и спасли их. Получится интересный заголовок в сегодняшних новостях, подумал Ральф. Да, в самом деле. Лизетт Бенсон и Джону Киркленду это понравилось бы.

Лоис шлепнула ладонью по одному из столбиков лестничных перил:

— Давайте, ребята! Надо убраться отсюда, прежде чем огонь доберется до цистерн с горючим.

Женщина с маленькой девочкой первая сдвинулась с места. Она схватила свою плачущую девчушку на руки и побрела вверх по лестнице, плача и кашляя. За ней потянулись остальные. Маленький мальчик восхищенно уставился вверх на Ральфа, когда мать проводила его мимо. — Не волнуйся, дядя, — сказал он.

Ральф улыбнулся ему — просто не мог удержаться, — потом повернулся к Лоис и указал на ступеньки:

— Если у меня в голове еще не все перевернулось, они выходят на задний двор, за дом. Не давай им пока выходить к фасаду. Легавые вполне могут угробить половину из них, пока не поймут, что стреляют в тех самых людей, которых приехали спасать.

— Хорошо, — сказала она; и — ни единого вопроса, ни словечка, и Ральф ощутил прилив любви к ней за это. Она тут же пошла вверх по лестнице, задержавшись лишь затем, чтобы поднять Нат и подхватить одну женщину под руку, когда та споткнулась.

Теперь в подвале оставались лишь Ральф и Элен Дипно.

— Это Лоис? — спросила она его.

— Да.

— Она взяла Натали?

— Да.

Рухнул еще один большой кусок крыши подвала, взметнулись новые искры, и языки огня проворно побежали по верхним балкам к печи.

— Ты уверен? — Она схватилась за его рубашку и уставилась на него горящими, глубоко запавшими глазами. — Ты уверен, что она взяла Нат?

— Точно. А теперь пошли.

Элен огляделась и, казалось, просчитала что-то в уме. На лице ее отразился ужас.

— Гретхен! — воскликнула она. — И Меррили! Ральф, мы должны забрать Меррили, она же на седьмом месяце!

— Она наверху, — сказал Ральф, схватив Элен за руку, когда та захотела было отойти от лестницы и вернуться в горящий подвал. — И она, и Гретхен — обе наверху. Больше никого нет?

— Да, по-моему, никого.

— Хорошо. Пошли. Надо убираться отсюда.

Ральф и Элен вышли из подвала в облаке черно-серого дыма, как в финальном трюке первоклассного иллюзиониста. Они действительно оказались позади дома, неподалеку от бельевых веревок. Платья, брюки, нижнее белье и простыни колыхались на свежем ветерке. Пока Ральф смотрел на это, пылающая дранка упала на одну из простыней и подожгла ее. Языки пламени стали вырываться из кухонных окон. Жар был непереносим.

Элен навалилась на него, не потеряв сознания, а просто лишившись сил. Ральфу пришлось обнять ее за талию, чтобы она не рухнула. Она слабо уцепилась за его шею, пытаясь что-то сказать про Натали. Потом она увидала малышку на руках Лоис и чуть-чуть успокоилась. Ральф ухватил ее покрепче и полуотвел-полуоттащил от двери в подвал, мельком взглянув на то, что осталось от новенького навесного замка, валявшегося на земле возле двери. Замок был разорван на два куска и странным образом перекручен, словно разорван на части необычайно сильными руками.

Женщины находились футах в сорока от него, двигаясь к углу дома. Лоис стояла впереди, лицом к ним, что-то говоря и стараясь не пустить дальше. Ральф подумал, что с небольшой подготовкой и толикой везения с ними все будет в порядке, когда они пойдут; стрельба от полицейского бастиона не прекратилась, но явно стала реже.

— ПИКЕРИНГ! — раздался голос, похожий на голос Лейдекера, но так усиленный рупором, что трудно было сказать наверняка. — ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ ХОТЬ РАЗ В ЖИЗНИ НЕ СЫГРАТЬ ПО-УМНОМУ И НЕ ВЫЙТИ, ПОКА ТЫ ЕЩЕ МОЖЕШЬ?