Алексей Атеев - Кровавый шабаш

— Буянов велел мне разобраться с родней Вержбицкой.

— Пойдем лучше со мной, посетим кое-какие вертепы. У меня не выходит из головы этот Леонардо. А с архивными изысканиями успеешь еще…

На улице моросил легкий дождичек, но было душно словно в парилке.

Они не торопясь зашагали по мокрому асфальту в направлении центра.

— Жаль, нет твоего приятеля, который нас подвозил.

— Утром ждал у подъезда, предлагал свои услуги.

— Он что же, неравнодушен к теJ;? Женя хмыкнула:

— Ребенок совсем. Какой из него кавалер!

— А мне показался нормальным парнем. Ты же говорила, что училась с ним в школе. Значит, он твоих лет. Коли он ребенок, тогда и ты…

— Может, он и неплохой, но, как говорится, герой не моего романа.

По мокрому асфальту шурша проносились машины. Пахло прибитой пылью, дождем, гарью из выхлопных труб.

— А куда мы идем? — спросила она.

— Есть тут одно заведение, «Гавана мун» называется.

— «Гавана мун»?

— «Гаванская луна». Бар. Дорогой. Крутое местечко. Там собирается всякая шелупонь. Местная золотая молодежь, — поправился Альберт. — Сам не люблю жаргона, но, как говорится, с кем поведешься… Возможно, удастся узнать местонахождение этого Леонардо.

— Там что же, кубинская кухня?

— Вроде того, латиноамериканский антураж. Сейчас модно толкать неискушенному народу разную экзотическую туфту.

— Ясно. А вот ты рассказывал про Шакала… — Ну?

— Он что, один в городе такой крутой?

— Нет, конечно. Есть еще одна фигура. Нос. Кавказец. Вроде ингуш. Тоже в большом авторитете.

— А с этим Шакалом он в каких отношениях?

— Вооруженный нейтралитет. Друг друга не задевают. Пока.

— А Кудрявый?

— Был очень значительной фигурой. Все эти мини-рынки, ярмарки, аптеки…

— Аптеки?

— Ну да. Лекарства — очень прибыльный бизнес. К тому же можно легально ввозить наркотики. Надо думать, под его крылом находились еще какие-то структуры.

— А потом?

— После смерти его, так сказать, империя была поделена между Шакалом и Носом. Правда, не вся. У Кудрявого имеется брат. Совсем молодой, ему лет двадцать. Но парнишка, как я понимаю, не промах. Шустрый мальчонка. Он сохранил под собой часть группировки Кудрявого и какие-то крохи его бизнеса. По-моему, контролирует одну ярмарку. Аптеки отошли к Носу, а торговля к Шакалу.

— У него есть кличка?

— А как же. Брат — так его величают приближенные. Сначала звали Брат Кудрявого, а теперь просто Брат. Есть еще мелкие формирования… Короче, как везде. О! Мы пришли. Вот он, уголок тропиков.

Женя знала это место. Ее школа находилась совсем недалеко отсюда. Она хорошо помнила, как бегали сюда на переменах, покупали слойки, заварные пирожные, сладкий донельзя кофе. Тогда здесь находилась кондитерская. А теперь… Все преобразилось. Мраморные ступеньки, зеркальные стекла витрин, неоновая вывеска «Havana Moon», под ней штурвал из красного дерева с начищенными до блеска медными накладками. Действительно экзотика!

Альберт толкнул роскошную дубовую дверь, и они очутились в прохладном полумраке. Стены завешаны рыбацкими сетями, веслами, спасательными кругами. По периметру зала под потолком — цветные фонарики, высокая, обитая медью стойка бара, разноцветье бутылок невероятных форм. Над бутылками укреплена громадная меч-рыба. Негромко играет латиноамериканская музыка. В баре было почти пусто, лишь за спрятавшимся в углу столиком, склонясь друг к другу головами, ворковала парочка, а у стойки атлетического сложения парень беседовал о чем-то с барменом.

Альберт и Женя уселись за столик, на котором тотчас зажглась маленькая настольная лампа с пестрым абажуром.

Появился официант в расписной гавайской рубахе и бермудах.

— Что угодно?

— Кофе, — односложно произнес Альберт.

— По-венски, по-турецки, капучино, по-кубински?

— По-турецки.

— Пить что будете?

— Я же сказал: кофе!

— Я имею в виду крепкие напитки. Мартини, баккарди?

— В другой раз.

— А покушать? Жаркое по-креольски, крабы? Креветочки свежайшие…

— До обеда еще час.

— Может быть, сэндвичи? С тунцом, с миногой…

— Свободен!

Официант хмыкнул и удалился.

— Навязчивый сервис, — прокомментировал Альберт, — цены тут, конечно…

— У меня есть деньги, — шепотом сказала Женя.

— И ты туда же! Мы здесь по долгу службы… Вновь подскочил официант с подносом, на котором стояли две чашечки кофе и два стакана с прозрачной жидкостью.

— Мы заказывали только кофе! — раздраженно произнес Альберт.

— Вода, — пояснил официант, — бесплатно. — Он откровенно издевался. — А мороженое? К кофе обязательно полагается мороженое. Пломбир, ананасовое, «кокосовый аромат»? А может быть, фирменное — «Рио де Оро»?

— Два «Рио де Оро», — сказала Женя.

Официант унесся прочь, но тут же вновь появился. На подносе стояли две цветные вазочки, наполненные разноцветной смесью. Он щелкнул зажигалкой, и в каждой вазочке зажегся крохотный огонек.

— На здоровье. А к мороженому хорошо сухой баккарди.

— Давайте баккарди, — откликнулась Женя.

— Послушай, друг! — остановил Альберт. — Ты, часом, не видел Леонардо?

— Кого? — подобрался официант.

— Леонардо. Дружок мой. Часто здесь бывает.

— Такого не знаю, — холодно промолвил официант. — Значит, два баккарди?

Парень в пестром одеянии подошел к бармену и что-то тихо ему сказал, указывая на Женю и Альберта. Теперь все трое, включая и атлетического парня, смотрели на их столик. Бармен пожал плечами. Официант подскочил к столику и поставил два запотевших бокала, в которых позвякивал лед.

— Ваш баккарди.

— А Леонардо?

— Я же сказал: такого не знаю!

— А он? — Альберт кивнул на бармена.

— Сами и спросите!

— Спросим.

Официант хмыкнул.

— Ребята… — он, видно, хотел продолжить фразу, но передумал.

Женя попробовала кофе. Действительно отличный. Она зацепила ложечкой мороженое и отправила в рот. Высший класс!

Атлетический отделился от стойки и бесцеремонно уселся за их столик.

— Про Юрку спрашивал?

— Про Леонардо?

— Именно. Зачем тебе он?

— Долг хочу отдать.

— Сколько?

— А тебе какое дело?!

— Фу, как грубо! — Парень презрительно оглядел Альберта. — Кофе допил?

— А что?

— Допьешь и сваливай.

— Почему это?

— Чтобы здоровью не повредить.

— Ребята!.. — укоризненно сказала Женя.

— Ты не встревай! — Атлетический бросил цепкий взгляд на Женю.

— Привет, мальчики! — раздалось с порога. Голос был полузнакомый.