Дахштайн - Юлия Макс
Моего уха коснулось чье-то горячее дыхание, в то время как Элишка продолжала ртом путь к паху.
— Ты устал, Дэниэль. Устал сопротивляться своим желаниям. Разве ты не хочешь сделать с ней то, что творил со мной во сне? Ты ведь думал об этом, когда смотрел на нее через зеркальное отражение? Сделай это!
Я распахнул глаза и повернулся. Рыжая по пояс вылезла из зеркала. Я застыл в ужасе, чувствуя себя прикованным к месту.
Содрогнулся и с усилием шагнул в сторону от Черновой. Мое тело покрылось холодным потом, а пульс ускорился до боли в груди. Зажмурил глаза, но открыв их, увидел, что рыжеволосая никуда не исчезла. Она молча смотрела на нас, склонив голову, словно собиралась выйти из зеркала полностью.
— Элишка, я… мне… мне нужно идти, — заикаясь, прохрипел я, выталкивая слова, будто каждое весило целую тонну.
— Дэн, что случилось? Тебе не нравится?
Чернова не видела рыжеволосую, а значит, ее появление — плод моего больного воображения или сломанной психики. Девушка хотела прикоснуться к моей ладони, но я отдернул руку и, бормоча извинения, вытолкал ее из зеркальной комнаты.
— Дэн? Да что происходит! — повысила голос Элишка, вмиг покраснев от злости или разочарования.
— Эли, мне правда нужно идти, — пробормотал несвязно, понимая, что схожу с ума.
Я выбрался из костюмерного павильона. Весь съемочный персонал ушел, здания «Баррандова» безлико освещали лишь фонари. Жадно глотая свежий воздух, я побежал на трамвайную остановку.
Глава 5
Anguis in herba.
Змея в траве.
Кардинал-епископ Грегор Ниотинский
— Ваше Преосвященство, потомок сел на рейс до Рейкьявика, — отрапортовал служитель Ордена, потирая сонное лицо.
Охранять Грегора было тяжело еще и потому, что кардинал мало спал ввиду особенностей организма и божьего расположения.
— Отлично. Сегодня мы посмотрим тайники Дома Фауста, — бодро ответил Ниотинский. Глава Ордена только что принял душ и пребывал в отличном расположении духа.
Для Грегора все складывалось наилучшим образом: Дэн шел туда, куда его подталкивали, хлопот не создавал. Наивность парня, с одной стороны, радовала, заставляя кардинала думать, что ввести его в Орден будет легче легкого. С другой — парень начинал раздражать моральной слабостью и вопиющей предсказуемостью.
— Вы уверены, что они поддадутся?
— Дэниэль принял наследство, а значит, Дом откроет свои секреты. Фауст слыл тем еще авантюристом, уверен, там должно быть что-то против хозяина Ада. Не мог же чернокнижник и правда продать души потомков ради спасения своей и не оставить ни лазейки.
Рыжеволосая из снов Дэниэля
— Расскажи мне о Фаусте, — попросил мой собеседник.
— Доктор Иоганн поддался мне с первого дня, слабак. Людская история о нем неправдива. Немецкий чернокнижник действительно заключил сделку с дьяволом. Однако условия договора были совершенно иными, нежели привыкли считать собиратели легенд и преданий… — Я провела пальцем по стойке регистрации и продолжила: — Да и не нужны Повелителю слабаки, не нужны легко ломающиеся души. Ему нравятся стойкие, чистые, невинные, те, что долго держатся, а после — презирают себя столетиями. Таких подчинять — одно наслаждение. Становясь слугами Господина, «новенькие» сладко мучатся чувством вины, понимая, что ничего не вернуть. Именно они, прежде святые барашки, возвышаются и в будущем становятся бесподобными демонами ада. Так было и со мной, хотя я пыталась забыть то время, когда была человеком.
— А подробнее о тебе — человеке?
— Обойдешься! Так вот. Фауст поддался, и мне бы заподозрить неладное, но, довольная быстрым результатом, я не поняла его просчитанной наперед партии. Мало того что он оставил в дураках Повелителя, так еще и потомков умудрялся предупредить с помощью дневника и проклятого Ордена. Так что словосочетание «потомок Фауста» вскоре стало звучать проклятием.
Мой собеседник растянул губы в едкой усмешке и удалился на охоту.
Я могла следить за мальчишкой сквозь зеркала и другие отражающие поверхности. Зеркала нравились больше всего, а вот, к примеру, экраны смартфонов раздражали глупыми звуками уведомлений и звонков.
«Зашуганный мальчик, зачем он Господину?» — думала я, презрительно наблюдая за последним потомком Фауста. Однако каждую ночь жалкий человечишка сопротивлялся мне, борясь с собой. Я решила дожать Дэна после того, как парень узнал о наследстве, но сделала только хуже.
После сцены с кормлением Фауста мальчишку чуть не стошнило прямо во сне. Отвращение ко мне ясно читалось на его лице. В следующую ночь я не смогла войти в сон. Прах его возьми! Вечером подвернулся момент, чтобы попытаться еще раз. Хотела подтолкнуть его к жажде насилия, а вместо этого нанесла мальчишке психическую травму.
Мне оставалось выжидать подходящий момент. Занимаясь делами отеля «Дахштайн», я пропустила весь полет Дэна и, отразившись в иллюминаторах самолета, наблюдала, как он почти бежал к синей машине на парковке за взлетным полем, возле которой ему энергично махал темнокожий парень.
«Ну-ну, сладкий, посмотрим, что ты накопаешь, и понравится ли тебе правда?»
Прыгнув на стекло машины, я стала заложницей общения двух впечатлительных ботаников. Едва познакомившись, они сразу нашли общий язык. Мальчишка широко улыбаясь пожал протянутую смуглую руку:
— Дэниэль. Очень приятно.
На улице свистел ветер, играя шевелюрой потомка. Дэн то и дело откидывал с глаз пряди волос.
— Лион. Давай на «ты»?
— Согласен. Спасибо, что встретил.
— Скажу честно, я удивлен, что профессор во время раскопок решил взять расшифровку. Ты либо счастливчик, либо Уилла зацепила твоя история! — прокричал Лион, стараясь перекрыть шум ветра.
Он открыл натужно скрипнувшую дверь и резво уселся за руль. Дэн, не мешкая, устроился рядом на пассажирском сиденье. Я переместилась в зеркало заднего вида. Мне до зуда хотелось проявиться, чтобы немного попугать мышонка, который так забавно боялся, но я сдержалась.
Машина помчала по основной трассе, ведущей через весь остров. Дэн мечтательно уставился в окно. Я чувствовала злое предвкушение, почти трепет оттого, что собираюсь с ним сотворить. Мысленно представляла внешний вид потомка после того, как он поддастся мне.
— Нравится? — понимающе усмехнулся Лион.
— Земля начала времен, — восхищенно ответил мышонок. — Облака так близко. Ощущение, что до неба можно дотронуться рукой.
Меня чуть не стошнило единорогами от искренней радости потомка. С ним определенно придется долго работать, выбивая эту дурь.
— Понимаю!
— И воздух!
