Юрий Иванович - Земля в иллюминаторе (сборник)
Григорий с умильным удивлением наблюдал за разошедшейся Марией, а потом констатировал:
– Тебе пить больше нельзя. Я заказываю только для себя.
– Да ты что? – сразу посерьезнела она. – Во-первых, мы уже едем домой. – Она встала. – Во-вторых, у меня есть коньяк получше, чем подают здесь, – подняла за руку Григория. – И в-третьих, ты мне с понедельника, каждый день, обещаешь спеть под гитару, а я еще не слышала ни одной песни, – решительно взяла его под руку и повела к выходу из парка.
– Да я что, я не против, – он пытался оправдаться. – Просто все как-то времени не хватает…
– Времени!? – удивленно воскликнула она.
– Ну да! В понедельник, на обеде, – стал перечислять Григорий, – я успел попробовать только пирога с чаем и ушел.
– Но уверял, что споешь вечером, – напомнила Мария.
– Конечно, – подтвердил он. – Я и пришел, поел лече, м-м… какое вкусное было; и мы пошли в салон за гитарой.
– Ну! И почему не спел? – она с трудом сдерживала серьезный тон.
– Так… э, ведь… э, – растерявшийся Григорий попытался заглянуть в лицо Марии, которая, держась за его руку, шла, прижавшись щекой к его плечу. – Вроде как не до песен было…
– Видишь, ты какой! – с веселым укором возмутилась она. – Завлек доверчивую женщину обещаниями спеть, а сам!..
– Это я-то?! – тоже попытался возмутиться Григорий, но, почувствовав шлепок ниже спины, смиренно произнес: – Ну да! Такой вот я нехороший мальчик.
– А в остальные дни, – в том же обвинительном духе продолжала строго выговаривать Мария. – Неужели нельзя было выделить пару минут для музыкальной паузы?
– Можно… было! – согласился Григорий, смущенно улыбаясь. – Но я просто не выдерживал и засыпал.
– Ага! – обрадовалась она, опять награждая его ласковым шлепком. – Так вот на что ты тратишь время! А потом оправдываешься его нехваткой? – она чуть задумалась. – Придется тебе урезать сон! – и ойкнула.
Потому что Григорий неожиданно схватил ее на руки и легко понес по аллее между оборачивающимися на них гуляющими.
– Ну что ж, значит, придется не спать. Но… боюсь, на песни все равно не хватит времени.
Мария крепко обняла его за шею и, целуя в ушко, нежно прошептала:
– Я тоже этого опасаюсь…
Правда, Григорий все-таки спел. На следующий день, в воскресенье. У них было столько грандиозных планов на этот день, но с самого утра все поменялось. Сначала им было лень вставать, потом им вообще стало не до прогулок, потом они долго баловались в душе, потом им не хотелось одеваться, чуть позже это им очень пригодилось, и в конце концов они решили вообще никуда не ходить. Решили отключить все телефоны и посвятить себя друг другу. После завтрака Григорий спел несколько песен и в заключение иную, детскую. Про синий кораблик, который возвращается домой, а все на берегу ждут и радуются его прибытию. И после этой песни разговор зашел о детях. Мария уже знала, что у Григория есть две дочери, которые живут с его бывшей женой. Жена, слишком уж красивая, даже для него, как уверял Григорий, в результате самых различных хитросплетений судьбы ушла жить с другом своего детства и взяла детей с собой. Мария видела ее фото, и ей даже поплохело от ревности, такая та была суперочаровашка и имела сногсшибательною фигуру. «Но характер! – жаловался Григорий. – Я всегда с сочувствием пожимал руку ее новому мужу, когда забирал детей на прогулки, а он смотрел на меня с искренней, нескрываемой завистью и все спрашивал: «Как тебе удалось от нее уйти?» – на что я отвечал: «Нашелся один друг, дурней меня, спасибо, выручил!»
Но сейчас Марию очень интересовал совсем другой вопрос.
– А когда твои девочки окончат школу, они приедут к тебе?
– Конечно! Я все время об этом мечтаю. Поступят в какой-нибудь университет, а я постараюсь оплатить им учебу. Они в восторге от этого и уже вполне серьезно занимаются испанским и выбором будущей профессии.
– Твоя бывшая отпустит?
– Отпустит, – без колебания ответил Григорий. – При всей ее «завихренности», она тоже понимает, что дочурки здесь добьются от жизни гораздо большего, чем там, у нас на родине.
– Мне тоже хочется их увидеть, – очень печально произнесла Мария. – Они на фотографии очень похожи на тебя и очень мне нравятся. – После минутного молчания у нее вырвалось: – Как бы я хотела иметь таких деток, как у тебя!
Григорий пересел к ней на софу и обнял за плечи.
– Ты извини, но ты мне так и не рассказала: почему у тебя не было детей с Хоссе? Сказала – потом, а мне все неудобно спросить.
– Да. – Мария тяжело вздохнула. – Ты знаешь, в моей жизни были две огромные боли. Это смерть Хоссе и то, что у нас не было детей, – взгляд ее был устремлен далеко-далеко. – Врачи сказали, когда мы забеспокоились через год после свадьбы, что у меня кое-что не в порядке. Ну и начали лечить. Почти безрезультатно! Я, правда, сильно-то и не спешила на процедуры, все думала – успеется… А как время пролетело!.. – она неожиданно резко повернулась к Григорию и посмотрела ему прямо в глаза. – А ты мне сделаешь ребенка?
– Да, я… – растерялся он.
– Ты только не спеши отвечать, – попросила Мария. – Хорошенько подумай и скажи. Мой лечащий врач приезжает в конце октября из командировки, я уже узнавала, и я бы продолжила у него лечение. – Увидев, что он хочет что-то сказать, добавила: – Умоляю, не спеши отказываться.
– И не собираюсь я отказываться, сделаю все, что в моих силах… – пообещал Григорий и был тут награжден длительным и горячим поцелуем. Немного отдышавшись, он продолжил: – Меня волнует только один вопрос. Мне очень неудобно перед дочерьми, и я переживаю: как они к этому всему отнесутся.
– А давай им устроим на каникулах поездку сюда, и, я думаю, все будет в порядке. Тем более что ты меня представишь как свою невесту, а они уже не маленькие и все поймут. И вообще пока еще рано тебе волноваться. Я ведь только спрашиваю твое разрешение на дальнейшее лечение, которое до сих пор было совсем неэффективно. Но… я бы очень, очень хотела иметь ребеночка… – из ее глаз полились непроизвольные слезы, и она закрыла лицо руками.
Григорий, не зная, как ее утешить, принялся целовать ее в руки, плечи, шею, повторяя при этом:
– Ну что ты, успокойся. Только не плачь, – и постепенно она успокоилась и даже попыталась улыбнуться.
– Спой мне лучше что-нибудь веселое.
– Запросто! – тут же согласился Григорий, хватаясь за гитару. После нескольких песен он, поглаживая себя по животу, задумчиво произнес: – Что-то у меня аппетит не на шутку разыгрался.
– Так ведь уже давно пора обедать! – вскочила Мария и потянула его за собой на кухню. – Ты, кстати, обещал поджарить ребрышки в духовке. Где они?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});