Роберт Стайн - Нашествие упырей

Это все — моя вина, с ужасом думал я. Это все — моя вина. Это я сбил то раздвоенное надгробье. Это я позволил ему вырваться с кладбища.

Упырь устремился на другую сторону улицы. Он принялся раскачивать автомобиль, пока тот не грохнулся набок. Визгливый хохот перекрыл отчаянные вопли людей в горящих домах.

Это все — моя вина… Это все — моя вина…

Эти слова стучали у меня в голове.

А потом я увидел, как я — мое тело — бросилось на пожарника, сражавшегося с огнем. Упырь протянул руку и вырвал у мужчины пожарный топор.

— Эй! А ну верни! — пожарник бросился на упыря.

Но упырь бешено замахнулся топором. Пожарник отпрянул.

Упырь выскочил на улицу и хватил топором по почтовому ящику.

Ящик развалился надвое. Столбик рухнул и откатился в сторону.

Упырь бросился к гаражу и принялся остервенело рубить его дверь.

Дверь раскололась. Упырь занес топор для еще одного удара…

А потом я услышал гневный окрик:

— Бросай топор!

Обернувшись, я увидел двух офицеров полиции в темной униформе: суровые лица, в глазах мерцают отблески пожара, охватившего соседний дом.

— Бросай топор! — повторил офицер. Он положил руку на кобуру револьвера.

Упырь в моем теле круто развернулся. Черные глаза-омуты со злобой уставились на полицейских. А потом он занес топор, метя офицеру в голову.

— Бросай — или будем стрелять! — прогремел офицер.

— Нет! — крикнул я, бросаясь к ним. — Нет! Не стреляйте! Это мое тело!

— А ну брысь, пацан! — проорал офицер.

Упырь вновь замахнулся топором.

— Не стреляйте в него! — вопил я.

— У нас нет выбора! — крикнул полицейский.

Я застыл в ужасе, когда они вскинули револьверы.

25

— Неееет! — взвыл я. Это мое тело! Это же мое тело! Не убивайте его!

Оба офицера повернулись ко мне:

— Пацан, ты в своем уме?!

— А ну марш отсюда — чтоб духу твоего здесь не было!

Потом мы все повернулись к упырю.

Он исчез.

Я уперся руками в колени и попытался восстановить дыхание. Офицеры же устремились на поиски.

Из-за ближайшей изгороди послышались вопли. Это был двор Фрэнка Формана. Я перемахнул через изгородь и увидел, что упырь ожесточенно крушит топором сарай.

Я нырнул за дерево и наблюдал за ним, пытаясь придумать способ вернуть мое тело.

В считанные секунды сарай был разнесен в щепки.

— Хммм… — пробормотал упырь. — Дровишки!

Затем, прежде чем я успел закричать, упырь достал спичку и поджег обломки.

Сухое дерево моментально вспыхнуло.

Упырь смотрел в огонь; языки пламени отражались в черных омутах, некогда бывших моими глазами.

Пламя взметнулось вверх, перекинувшись на ветви ближайшего дерева. А дерево нависало прямо над домом Форманов!

О нет! Дом Форманов сейчас загорится! — понял я. Мне надо пойти и предупредить их!

Когда я выбежал из укрытия, из задней двери пулей вылетел Фрэнк.

— Ты что творишь?! — завопил он на упыря в моем теле. — Спенсер, я тебя прикончу!

Упырь молниеносно развернулся.

Он оценивающе взглянул на Фрэнка. А потом улыбнулся своей жестокой улыбочкой.

— Вот у этого малого тело что надо! Сильное, мускулистое. Такое тело достойно Освальда Мэнса!

Фрэнк бросился через двор.

— Я тебя, Спенсер, по земле размажу! Но сперва все кости пересчитаю!

— НЕТ! — я бросился к Фрэнку, чтобы преградить ему путь. — Звони в полицию! Звони пожарным! Вызови подмогу!

Пока я это говорил, пожар охватил всю лужайку. Даже через кроссовки я ощущал жар пламени.

А в следующий миг прямо перед нами взметнулась стена огня.

— ВОУ! — Фрэнк шарахнулся в сторону.

— Я знаю, кто ты! — упырь схватил меня за куртку и рывком подтащил к огню.

— Я собираюсь забрать тело Фрэнка, — прошептал он мне на ухо. — А потом швырну твое тело в огонь — поглядим, как оно будет гореть.

26

Перед нами ревело пламя. Доски сарая трещали, обугливаясь.

Упырь подошел к огню и протянул руки к пляшущим языкам пламени.

— Хочешь посмотреть, как горят твои руки? — усмехнулся он. — Скажи пальчикам «пока», Спенсер!

— Нееееет! — завопил я. Я схватил упыря за руку и потащил назад.

— Ты больной! — на упыря набросился Фрэнк. Он повалил его и прижал его плечи к земле. — Джейсон, — повернулся он ко мне, — я его держу. Зови своих предков!

Я побежал было за помощью, но остановился, услышав стон Фрэнка:

— Моя голова! Как больно… Как же больно…

— Отпусти его! — я бросился к Фрэнку и оттащил его от упыря. — Он пытается украсть твое тело!

— Ты такой же псих, как твой брательник! — Фрэнк рывком высвободился. — Я зову копов! — и он выскочил со двора.

Упырь бросился было за ним, но остановился, увидев, как Фрэнк машет полицейской машине.

Я видел, как упырь быстро повернулся, перепрыгнул через кусты и был таков.

Я должен вернуть свое тело. Но как? Мне не обойтись без чьей-нибудь помощи.

Но мне никто не поверит. Меня никто и слушать не станет.

— Ага, — сказал я вслух. В памяти всплыло одно лицо. Лицо Одры.

Одра была со мною на кладбище. Она видела, как я опрокинул то раздвоенное надгробие. Она видела, как Фрэнк и его дружки привязали меня к могильному камню.

Может быть, Одра меня выслушает, подумал я. Может быть, Одра мне поверит.

Если нас будет двое, людям придется прислушаться к нашим словам.

Одра была моей последней надеждой. Самой последней.

Я помчался вниз по улице. Мимо горящих домов и вопящих людей.

Квартал, где жила Одра, был погружен в темноту. Упырь сюда еще не добрался… пока.

Я взбежал по ступеням на крыльцо Одриного дома.

Заглянул в окно на фасаде. Свет не горел. Разумеется, все давно уже легли спать.

Я поспешил к задней части дома. Окно в спальне Одры выходило на двор.

Я заглянул в ее окно. Я видел, как она безмятежно спит в своей постели, натянув одеяло до подбородка, а ее густые черные волосы рассыпались по подушке.

— Одра, — тихонько позвал я. — Одра, проснись.

Она меня не слышала.

Я постучал в окно. Она оторвала голову от подушки и сонно сощурилась на меня.

— Впусти меня. Пожалуйста.

Одра выскользнула из постели. Она распахнула окно, и я забрался в комнату.

— Одра, это я, Спенсер! — произнес я, лихорадочно думая, как поведать ей мою историю так, чтобы она поверила. — Знаю, я выгляжу как Джейсон. Я взял тело Джейсона на время. Видишь ли, с кладбища сбежал упырь. Я хочу сказать…

Она протерла заспанные глаза.

— Джейсон, ты несешь какую-то околесицу.