Олег Северный - 2012. Танго для Кали

— Мы с ним просто так говорим?

— Нет. Непонятно. Мы с тобой мысленно. Вы словами. Непонятно как.

— Он про отца что-то сказал?

— Нет. Ничего. Дальше. Действуй по инструкциям, тебе их будут передавать по каналу. Будет переоценка ценностей. Жёсткая. Не бойся, жизнь не закончится. Но нужно будет прислушиваться.

— К чему?

— Это новый этап. Всё становится с ног на голову. Не нужно паниковать.

— Хорошо ему говорить, — буркнул Чёрный. — Его бы сюда.

— Период будет недолгим. Непонятно, относительно чего. Мне непонятно. У тебя будет длинная жизнь.

— А о группе он что-то сказал?

— Нет. Совсем. Только о тебе. Про тебя.

— Странно.

— А теперь про меня! Я знаю. Мне нельзя уйти. Откуда уйти? «Ей будет несладко, но ей нельзя уйти».

— Он тебя видит?

— Непонятно. Похоже, да. Не сбивай.

— Молчу.

— Это всё из-за книги. Ты что-то задел, это такая реакция. Ты под прицелом. Всё закончится хорошо. Всё пройдёт, тебе помогут Силы.

— Спросить бы его, какие Силы?

— Не знаю. Я не всё могу понять как слова. — Матрёша совсем не была опытным медиумом. — Что-то понимаю по ощущению, ЗНАЮ, что сказано про это итак. Не дословно. Иногда слова. Вот, снова. Сложный период. Закончится удачно. Будь осторожным и осмотрительным с… С лишними людьми? Я не понимаю.

— Я тоже.

— Большая часть плохого уже прошла. Он на тебя надеется. Кажется, ты понял, о чём он.

— Замечательно. Ещё бы мне здесь это понять.

— Мишу искать не нужно, он пустой. Проф не виноват. Его разыграли. В комбинации, как пешку. Ты узнал вовремя.

— Конечно, вовремя, понять бы теперь в какое?

— Подожди. Что-то про время. Не разобрать. Не понимаю. Ещё. Ты подобрался слишком близко. Осталось поднажать.

— Подобрался к чему?

— Ты не понял. Ты там это не понял. Но не спросил. Искать надо здесь.

— Это ты говоришь?

— Нет, он. Я не понимаю, что значит «здесь». О чём он.

— Пойди туда не знаю куда.

— Подожди. Я устала. Не могу чётко поймать. Он что-то ещё говорит. Плохо слышно. Теряю настрой. А, вот! Ты найдёшь… Всё! — Матрёша прислала жирный восклицательный знак. — Я вылетела.

— Что я должен найти?

— Не знаю. Ты так обрадовался, что меня оттуда снесло. От твоих эмоций. Кажется, что-то очень важное.

— Можешь пересказать, о чём была речь в конце? Хоть приблизительно.

— Что-то про зоны. Что твоя упорность будет вознаграждена. Он как бы это одобрял. Но это я так понимала. Ещё про другие миры, только про переход. Не поймалось.

— Матрёшечка, ты у нас молодец! — подбодрил девушку Антон.

— Ага, молодец, теперь мне в себя приходить надо. А то я не знаю в ком.

— Приходи, конечно.

— Всё! Я пошла чай пить. И спать. Смертельно устала.

— Спасибо. Ты очень мне помогла. — Антон послал смайл с поцелуем благодарности.

— Пожалуйста! — Матрёшин смайл помахал ручкой, и следом пришёл служебный текст: «Пользователь закончил разговор».

Чёрный открыл окно «истории сообщений» и старательно скопировал лог. Надо всем этим предстояло очень упорно думать.

В течение дня подумать так и не удалось — он ни на минуту не оставался один. Девчонки и так не оставляли больного своим вниманием, а тут как сговорились. Татьяна посмотрела на сборище и махнула рукой: гулять, так гулять!

— Давай в Интернет, Чёрный, заказывай суши!

Night пользовалась его особым отношением к своей персоне и могла позволить себе иногда покомандовать. Она умудрялась всегда оказаться рядом и всегда быть уместной. Не мешала, когда следовало не мешать, вступала в беседу, когда вступить следовало. Ей удавалось очень гармонично вливаться в течение окружающей Чёрного суеты. В то же время она так же хорошо соответствовала и покою. Когда-то давно ей случилось натворить глупостей, попав в лапы опытного манипулятора, так ведь идеальных нет. В столкновении со Снежным Волком Антон и сам едва не потерпел поражение. Только упорство товарищей помогло ему вырваться из искусно сплетённой паутины интриги. Тогда из-за Night на сторону ушла часть материалов «Немана», но Чёрный это давно простил. И даже почти забыл.

Обед удался на славу. Наверно, персонал больницы ещё долго будет его вспоминать, а оказавшиеся свидетелями больные пересказывать как легенду. Но самым приятным визитом стало появление Матрёши. Она зашла ближе к вечеру, как раз когда весёлая компания девушек отбыла. Чёрный быстренько выдал ей ноутбук и попросил составить фоторобот персонажа видений. Они провозились пару часов, почти до закрытия. Усталая Матрёна поехала домой, а Антон принялся очень внимательно изучать полученную картинку. Кого-то она ему напоминала. Да нет, он совершенно точно где-то видел это лицо! Он задумался. Кажется, у этого человека была другая причёска. Конечно же, он был иначе одет. Возможно, был старше. А не?.. Антон быстро набрал два слова в строке поиска. Щёлкнул «в картинках». И уставился на пару известных гравюр. Одна из них слишком приукрашивала персонаж, зато на второй он действительно походил на себя. На того человека, которого Чёрный помнил. Он скопировал картинку в фотошоп, приставил кудри с Матрёшиного рисунка и обомлел. Сомнений не было — это одно лицо! Антон смотрел на портрет Якова Брюса собственной персоной.

Настало время отбоя, но Чёрный не собирался спать. Он испытывал иррациональный страх перед тем, чтобы лечь под одеяло и закрыть глаза. И снова падать в пустоту, наполненную плотным огнём. Ему казалось, что его ждут, его будут встречать на той стороне сна, но он ни с кем не мог поделиться своими опасениями. Кто ему поверит? Даже Татьяна постарается объяснить всё усталостью от тяжёлой болезни, стрессом и беспокойством о будущем. Антон никому не рассказывал о безнадёжности своего состояния, он не хотел огорчать друзей. Возможно, они со своей стороны вели ту же игру, стараясь укрепить в Чёрном надежду на полное выздоровление. Всё это создавало некоторую недосказанность между ними, когда ребята приходили его навестить. И с этим ничего нельзя было поделать. Пожалуй, даже они в таких обстоятельствах приняли бы сторону здравого смысла Night — Антон болен, и это единственная причина всего. Значит, ему придётся добираться до настоящих причин в одиночку!

Чёрный созерцал портрет.

— Так что же хотел ты сказать мне, господин Брюс? Ведь не было же случайным то, что ты создал это видение для перегревшейся на южном солнце Матрёны. Не было случайным, что ты показал ей обложку книги, какой она выйдет в печать месяца два спустя. Не было случайным, что ты только сейчас позволил ей вспомнить эту встречу. И не случайно ты ни словом не упомянул «Неман». Что ты хотел сказать, Брюс? Когда настанет так упорно объявляемое тобой «время перемены»?