Олег Северный - 2012. Танго для Кали

Татьяна сидела на другой койке и старалась подобрать материалистическое объяснение аргументам Антона. Если у неё получалось — аргумент отметался. Но концы с концами не сходились никак, история выходила слишком мутная.

— Эй, марафонец! — В дверь заглянула милая мордашка ночной сестры. — Успокоительного отсыпать? А то ведь не заснёшь после чистилища-то.

— Чистилища? — не понял Антон.

— Реанимации, — пояснила сестра. — Мы её так промеж себя кличем. Сам посуди — место, где ты то ли жив, то ли мёртв. Как сложится — так и будет. И если помрёшь, то никому ничего — дело житейское. А если у нас тут, с нас потом три шкуры сдерут на объяснялочки. И премию срежут. Так как — нести колёсики?

— Нет, спасибо. Я обойдусь. Спасибо. — После всего случившегося Антон начал всерьёз опасаться приёма лекарств. Его ещё раз передёрнуло от мысли, как легко он мог убраться из мира живых, хватило бы одного укола.

Так и не успокоившись полностью, Чёрный всё же попытался заснуть. Остаться без наблюдения он не опасался: его поставили на ночь на особый учёт, так что медсёстры будут усиленно его навещать. К тому же в сиделки сегодня записалась Татьяна — она осталась у него до утра. Но организму это было не объяснить: в крови всё ещё циркулировал адреналин, и, как только Антон закрывал глаза, они немедленно раскрывались. Он решил применить волю и заставить себя уснуть.

Остановить обычную болтовню в голове труда не представляло. Чёрный освоился во внутренней тишине и привычно скользнул сознанием вглубь и вниз, куда обычно уходила дорога в сны. Сознание провалилось и рухнуло в бездонную пустоту, закружилось в неуправляемом падении. Или взлёте? Он не понял, не было способа как-то их различить. В то же время он не спал и какой-то частью себя отслеживал, что где-то очень далеко, на кровати, до сих пор находится его человеческая оболочка. На него обрушился плотный поток огня, прожёг от макушки до основания и остался внутри, наполняя контур алым сиянием, растворяя, размывая границы самости, превращая самого Антона в частицу пламени. В этом огне была Сила, сам огонь был великой Силой, и всё, что становилось частью огня, оказывалось этой Силе причастным. Сила была слишком тяжёлой, слишком огромной для Чёрного, человеку столько не унести. Сквозь него прокатилась волна страха. Она родилась вовне, всколыхнула плотную толщу пламени, качнула сознание и прошла дальше, оставив беспокойный, неустойчивый след. Вторая волна пошатнула сознание ещё сильнее, и беспокойство переросло в тревогу. Ему казалось, он сейчас будет размазан, распылён на атомы, его личность, то, что даёт ему представление целости самого себя, распадётся необратимо, его сожжёт и поглотит эта великая Сила Огня. С третьим приливом Антон ударился в панический страх. Последним остатком сознания он рванулся к привычному миру, в кусок пространства, вырезанный пересечением шести плоскостей, в мягкое, слабое, непослушное тело. Вернуться! Дотянуться, оказаться внутри, вцепиться всеми ощущениями в плотские потроха, открыть глаза. Обязательно открыть глаза! Всё, получилось. Он не мог надышаться, как будто всё это время обходился без воздуха.

Night почти заснула, когда раздался хриплый шёпот Антона:

— Оно начинается снова. Начнётся. Оно здесь.

— Что здесь? Тебе что-то приснилось?

— Я не спал. Здесь страх. Он приходит сюда. Я видел.

— Антоша, это просто стресс, ты же сам понимаешь. Просто переизбыток адреналина в крови.

— Я понимаю. Наверно, ты права — это адреналин. Наверно.

— Отвлекись чем-нибудь. Тебе нужно переключиться, занять мысли. Может, кино?

— Попробую. — Антон с трудом улыбнулся. Действительно, раз уж не спится, надо себя чем-то занять. Или он тут с ума сойдёт. — Ты поспи.

Таня снова угнездилась на неудобной пустой койке, а Чёрный попытался посмотреть через Интернет какой-нибудь фильм. Он честно старался уследить за сюжетом, вникнуть в переживания персонажей, как-то увлечься, но видел лишь мельтешение бессвязных цветных картинок. Периодически через него, через комнату, через весь окружающий мир прокатывались волны того самого страха, и чем больше он старался сосредоточиться на экране, тем отчётливее ощущал страх. Он был везде. Палата, вся больница, серое небо за окном, дождь — всё пропиталось страхом. Серое? Значит, утро, значит, рассвет. «Силы Зла скрываются перед рассветом». Кто-то когда-то сказал, или он где-то читал, или он это только что сам придумал. Неважно. Если он не сошёл с ума до сих пор, если увидел рассвет, значит, продержался. Или всё же сошёл? Какие-то странные у него мысли.

Антон встряхнулся, подумал, чем бы ещё заняться, и взялся за телефон. На экране висел значок sms. Он нажал на просмотр. Время получения — 23.30, отправитель — Матрёна. Чёрный открыл текст.

«Я вспомнила! Там была книга! Позвони мне срочно, это важно, я всё расскажу».

— Что она вспомнила? Что-то про книгу? Ладно, потом. — Чёрный потёр пальцами лоб и прислушался. В коридоре уже началась утренняя возня медсестёр. Вскоре к нему заглянула врач, поинтересовалась, как прошла ночь. Антон ответил, что всё в порядке.

День был выходным, процедур не было, поэтому Татьяна до вечера оставалась у него, но потом всё же уехала. У неё, конечно же, были и свои дела. Антон проводил её до лифта и, пока вдоль стеночки хромал по коридору обратно, выслушал немало удивлённых вопросов от вчерашних зрителей и активных болельщиков. Вопросы были двух видов: «Как он мог бегать вчера?» и «Где он взял так много таких красивых девушек, которые его навещают?» Чёрный отшучивался на второй вопрос, а на первый ему нечего было ответить. Он бы сам не отказался получить на него ответ. В этот день Антон решил, что больше не станет принимать лекарства.

Он дошёл до палаты и только тут вспомнил о ночном sms. Надо было всё-таки позвонить Матрёне.

— Муся? Привет, это я.

— Привет! Как ты там? И не называй меня Мусей!

— Не буду, не буду. — Чёрный улыбнулся про себя. Он иногда забавлялся тем, что слегка поддразнивал девушку. — Рассказывай!

— Что?

— Что собиралась. Ты написала, что что-то вспомнила.

— А… да. Вчера ночью. Но я, кажется, опять забыла.

— Что забыла? О чём ты хотела сказать?

— Помнишь, я летом на юге в обморок падала?

— Да… — Антон подобрался. Этот момент до сих пор разъяснения не получил.

— Я говорила, что я там тебя видела.

— Говорила. И кого-то ещё.

— Да. Но я не могла вспомнить. А вчера получилось. А сегодня я опять всё забыла.

— Совсем забыла?

— Совсем, — грустно повинилась Матрёша. — Утром уже ничего не помнила. Даже про эсэмэс. Потом в телефоне нашла.