Джим Батчер - Перемены

И я пошел вперед более решительным шагом, Молли пришлось поспешить, чтобы не отставать.

Мы направлялись в Показушнитарий Белого Совета.

Я знаю. Таких слов нет. Но должны быть. Если бы вы видели помещение Совета Старейшин, вы бы меня поддержали.

Я прошел через зал и кивнул группе из двенадцати Стражей, охранявших снаружи помещение Совета Старейшин. Они все были из младшего поколения — очевидно, по ту сторону больших двойных дверей происходили взрослые вещи, которые могли смутить детей.

На этот раз маразматизм Совета сработал в мою пользу. Если бы они оставили здесь одного из стражей старой закалки, он бы попытался остановить меня от вторжения на общих основаниях. Когда же я подошел, несколько привратников кивнули мне и негромко поприветствовали.

Я оживленно кивнул им.

— Нет времени, ребята. Мне нужно попасть внутрь.

Они поспешно открыли двери, и я, не замедляя движения, прошел сквозь них и попал в помещение Совета Старейшин.

Как всегда я был впечатлен. Это место было огромным. Вы могли бы поместить сюда поле малой бейсбольной Лиги, и еще осталось бы место для баскетбольной площадки. Центральный прямоугольный зал простирался передо мной, его пол был выложен белым мрамором с бегущими по нему золотыми прожилками. Мраморные ступени в дальнем конце вели на балкон, который окружал весь зал, и который поддерживался коринфскими колонами из мрамора в тон полу. В дальнем конце зала струился тихий водопад, сбегающий в небольшое озеро, окруженное садом из живых деревьев и кустарников, наполненных чириканьем редких птиц.

Основная платформа находилась на возвышении в центре зала, полностью залитая светом от ярко сияющих кристаллов. На ней возвышалась еще одна деревянная трибуна, которая, как я понимаю, усиливала любой звук, произнесенный рядом с ней. Это место было битком забито чародеями, стоящими на полу, как миниатюрное людское море. Еще больше чародеев находилось на балконах наверху, придавая залу вид переполненности. В конце концов, Показушнитарий был так преувеличен, что ты не можешь не быть впечатлен, и хотя мой мозг знал, что это место находилось глубоко под землей, мои глаза настойчиво утверждали, что все вокруг было залито настоящим солнечным светом.

Хотя это было не так. На трибуне, возле нового члена Совета Старейшин чародея Кристоса, стояла вампиресса. Чародей, стоя на подиуме, улыбаясь, обращался к собранию. Остальной Совет Старейшин, блиставший в черных парадных балахонах и пурпурных накидках, смотрел на них из-под поднятых капюшонов.

— … другим примером того, как мы должны встретить будущее, с широко раскрытыми глазами и умами, открыть способность к переменам… — говорил Кристос. У него был великолепный, звучный голос — сильный, ровный баритон, который легко плыл через весь зал. Он говорил на латыни, официальном языке Совета — что само по себе должно сказать вам кое-что об их складе ума. — … Человечество уже начало двигаться прочь от легкомысленного насилия и войн. Научилось сосуществовать с соседями в мире, работать вместе, чтобы находить пути решения обоюдных проблем, не давая им перерастать в бездумное кровопролитие.

Он доброжелательно улыбнулся — высокий, стройный мужчина с гривой седых волос, темной бородой, и пронзительными темными глазами. Его парадный балахон был распахнут, чтобы лучше демонстрировать модный деловой костюм под ним.

— По этим причинам я обратился с просьбой о телефонных переговорах к Красному Королю, — продолжил он. Он использовал английское слово «телефонных», потому как в латинском не было для этого подходящего перевода. Это вызвало реакцию собрания Совета, наблюдавшего за происходящим, как недопустимое и неприличное. — И поговорив с ним какое-то время, я заручился его поддержкой для заключения четко обговоренного, объединяющего и обоюдно удовлетворяющего мира. Заключение мира наиболее соответствует всеобщим интересам, и по этим причинам, я с удовольствием представляю вам, чародеям Белого Совета, Герцогиню Арианну Ортегу из Красной Коллегии.

Несколько чародеев в толпе недалеко от Кристоса начали с энтузиазмом аплодировать, и это нехотя распространилось по всему залу, постепенно переходя в вежливые аплодисменты.

Арианна, улыбаясь, поднялась на подиум.

Она была великолепна. Я не подразумеваю эффектность «самой симпатичной девушки в клубе». Я подразумеваю, что она выглядела буквально как богиня. Детали почти не имели значения. Высокая. Темные волосы. Кожа, как молоко, как полированная слоновая кость. Глаза столь же синие, как небо сумерек. Она была одета в платье из красного шелка, с глубоким вырезом. Драгоценности украшали её шею и уши. Её волосы были уложены в сложную прическу, и случайные пряди кольцами выпадали из неё. Её красота была такой чистой, что это было болезненным — Афина, спустившаяся с Олимпа ночью в пятницу.

Мне пришлось потратить целых пять или шесть секунд, чтобы начать понимать, что есть что-то под этой красотой, что мне совсем не нравится. Её очарование, как я понял, само по себе было оружием — такие создания, как она, буквально сводили людей с ума, превращаясь для них в одержимость и манию. Более того, я знал, что её красота была только поверхностна. Я видел, что скрывается под ней.

— Спасибо вам, Чародей Кристос, — сказала герцогиня грудным голосом. — Это большая честь для меня, присутствовать здесь сегодня, на заключении мира между нашими нациями, и таким образом поставить финальную точку в ужасном кровопролитии между нашими народами.

Команда поддержки начала овации снова, как только Арианна сделала паузу. На этот раз их подхватили гораздо охотнее. Однако, со стороны чародеев, которые стояли на полу, ниже трибуны, аплодисменты были по-прежнему чисто формальные и вполсилы.

Я подождал, пока они затихли, прежде чем отпустил двери. Они закрылись с тихим хлопком, точно в момент наступления тишины между окончанием аплодисментов и следующей фразой герцогини.

Примерно тысяча лиц повернулась в мою сторону.

Наступила полная тишина. Я мог слышать тихий шелест водопада и редкий щебет птиц.

Я с яростью посмотрел на Арианну и сказал четким голосом:

— Я хочу девочку, вампир.

Она с вежливой безмятежностью на секунду встретила мой взгляд. Потом намек на улыбку коснулся её лица, принеся с собой тень насмешки. Это заставило мою кровь закипеть, и я услышал, как щелкнули суставы пальцев, когда я с силой сжал посох.

— Чародей Дрезден! — с острым упреком в голосе сказал Кристос. — Это неподходящее место и не подходящее время для вашего милитаристского идиотизма.