Бархатный Элвис - Грег Ф. Гифьюн
Его дом был одним из четырех коттеджей в конце пустой улицы в дерьмовом районе, который большинство предпочитало скрывать от туристов. Последний в ряду, дом Крэша был единственным с двором, который не косили весь сезон.
К тому времени, как я добрался до дома, я уже был весь в поту. Главная дверь была открыта, но дверь-ширма была заперта. Прикрыв глаза руками, я придвинулся поближе к ширме, чтобы заглянуть в кухню. Там никого не было. Однако из другой комнаты было слышно, как работает телевизор, и до меня доносился запах травки, поэтому я постучал.
Потребовалось еще три попытки, прежде чем Крэш наконец появился и, прищурившись, уставился на меня, словно пытаясь определить, настоящий я или нет.
«Ты меня впустишь или как?» сказал я.
«Санни?» — спросил он, подходя ближе. «Это ты?»
«Нет, это твоя мама. Впусти меня, здесь чертовски жарко».
«Я не знал, что ты сегодня приедешь».
«Я сказала тебе, что приеду, как только смогу».
«Да, но ты не сказала, что сегодня». Он повернул шею. «Ты один?»
«Я привел с собой Бостон Попс».
Крэш рассмеялся своим смехом. «Бостонская попса», — пробормотал он, качая головой. «Ебаный Сонни, чувак, ты меня достал».
«Судя по запаху, это не так уж и сложно».
«Не волнуйся», — сказал он, отпирая дверь и толкая ее. «Я принес достаточно для всех».
Я захлопнул дверь и шагнул внутрь. Внутри было так же жарко, как и снаружи.
И тут я понял, что, если не считать красной банданы, повязанной вокруг головы, чтобы удержать волосы, Крэш был совершенно голым. «Господи, да оденься же ты, мать твою!»
«Приватность моего собственного дома и прочее дерьмо», — сказал он, шаркая по грязной кухне. «К тому же здесь жарко, чувак. И у меня тут небольшая проблемка».
Вздохнув, я проигнорировал гору грязной посуды в раковине, множество пустых банок и недоеденных сэндвичей, разбросанные повсюду коробки из-под пиццы и пустые бутылки из-под пива и виски и последовал за ним в маленькую гостиную.
Огромная кастрюля наполняла комнату серой дымкой. Две кресла-мешки, раздвижной диван, занимавший всю заднюю стену, журнальный столик, заваленный наркотиками и атрибутикой, и два старых пластиковых пакета из-под молока в углу, поставленные друг на друга, на которых стояло несколько бутылок с выпивкой, — все это выглядело как наркопритон, которым он и был. На одной стене висел огромный плакат с фильмом Альфреда Хичкока «Психо» в рамке, на другой — скромный телевизор. На двух окнах не было занавесок, и на обоих были задернуты шторы.
Посередине дивана сидела худенькая рыжеволосая девушка. На вид ей было лет девятнадцать-двадцать, одета она была в бикини и обрезанные джинсовые шорты, длинные волосы свисали по обе стороны ее бледного веснушчатого лица, как грязные занавески, на лодыжках красовались дешевые браслеты, грязные босые ноги и вечно ошарашенный взгляд человека, принявшего слишком много галлюциногенов. Она напомнила мне Дженис, цыпочку-хиппи из «Маппетов», только с красными волосами.
«Кто это?» спросил я.
Совершенно не впечатленная моим присутствием, девушка оглядела меня стеклянными ореховыми глазами, но ничего не сказала.
«Это…» Крэш указал на нее, направляясь к одному из кресел-мешков. «Черт, я так накурился».
«Молли", — сказала она писклявым мультяшным голосом. «А ты мудак».
«Прости, детка. Как я мог забыть такое имя, как долбаная Молли, верно? Это дерьмо забавно». Крэш рухнул на мешок с фасолью. «Молли, Санни. Санни, Молли».
Я не был уверен, что хочу куда-то садиться, поэтому остался стоять. Я не ожидал, что здесь будет кто-то еще, и надеялся, что мы сможем поговорить о работе наедине.
Крэш взял с пола огромный кальян, раскурил его и протянул мне. Когда я взял его, он вспомнил, что рядом с ним лежит телефон. Приложив его к уху, он сказал: «Ты все еще здесь? Круто, так в чем дело, в чем проблема?»
Я надул кальян и выпустил в Молли большое облако. «Хочешь это?»
Она посмотрела на меня так, будто я спросил ее на мандаринском языке, а потом кивнула и протянула руки. «Определенно».
«Ты что, блядь, издеваешься?» сказал Крэш, продолжая разговаривать по телефону. «Ладно, ты… нет, ты должен приехать сюда сейчас, чувак, и мы можем… да, как можно скорее, нам нужно разобраться с этим дерьмом. Мой парень тоже здесь, просто случайно зашел, так что поторопись, ладно? Круто… Ладно."
Я передал Молли кальян и бросил на него недоуменный взгляд, когда он отключил звонок. Крэш был коренным американцем с примесью кабовердийцев, поэтому его кожа имела глубокий бронзовый оттенок. Многочасовое пребывание голышом на солнце только сделало ее еще темнее. Растянувшись на кресле-мешке с фасолью, со свисающими до плеч черными волосами, перевязанными банданой, он был похож на апача, помешанного на наркотиках.
«Помнишь ту работу, о которой я тебе рассказывал? Может быть, там есть резерв, не уверен».
«Черт», — сказал я. «Мне бы пригодились эти деньги».
"Блядь, мне тоже, но сейчас по телефону говорил Кевин-Кит, и все выглядит не слишком многообещающе. У меня нет всех подробностей, так что пока рано сходить с ума, но все выглядит не очень хорошо. Кевин-Кит уже едет сюда».
«Ладно, кто такой Кевин Кит?»
«Чувак, который пришел ко мне с этой сделкой», — сказал Крэш, указывая на кальян.
Когда Молли закатила глаза и тяжело вздохнула, я передал его ему. «Впервые слышу, чтобы ты упоминал этого парня», — сказал я.
«Провел с ним пару месяцев в округе, он классный. У него есть кое-какие проблемы, ну, знаешь, вроде как полный пиздец, но он в порядке».
Когда Крэш, который был живым воплощением крушения поезда, говорил о ком-то, что у него есть проблемы или что он в полном дерьме, можно было быть уверенным, что это катастрофа эпических масштабов.
«Кевин-Кит», —
