Стивен Кинг - Бессонница

За этим последовал третий образ, мгновенный, но яркий: Ральф просовывает руку в окошко справочного бюро на первом этаже и хватает за запястье женщину с оранжевой аурой… Только в то же мгновение аура вокруг ее левой руки перестала быть оранжевой. Она моментально окрасилась в бледно-бирюзовый цвет, который можно было бы назвать Голубизной Ральфа Робертса.

Картинка растаяла. Лахесис и Клото пристально смотрели на Ральфа и Лоис, а те в шоке глядели на них.

Лоис: [О нет! Мы не можем этого делать! Это все равно что…]

Картинка: двое мужчин в полосатой тюремной одежде и черных полумасках выходят крадучись из хранилища банка с пухлыми мешками денег.

Ральф: [Нет, даже хуже. Это все равно что…]

Картинка: летучая мышь влетает в открытое окно, описывает два стремительных круга в серебряном потоке лунного света и превращается в Ральфа — Дракулу в кепи и старомодной визитке. Он подходит к спящей женщине — не молодой цветущей девственнице, а старой миссис Перрайн в строгой фланелевой ночной сорочке — и склоняется над ней, чтобы высосать ее ауру.

Когда Ральф снова взглянул на Клото и Лахесиса, они оба неистово мотали головами.

Лахесис: [Нет! Нет, нет, нет! Вы ужасно ошибаетесь! Разве вы не задумывались, почему вы — Краткосрочные и измеряете витки своей жизни десятилетиями, а не веками? Ваши жизни так коротки, потому что вы полыхаете, как фейерверки! Когда вы берете энергию от ваших собратьев, Краткосрочных, это похоже на…]

Картинка: ребенок на берегу моря, чудная маленькая девочка с золотыми локонами, спадающими ей на плечики, бежит по пляжу к волнорезу. В одной руке у нее красное пластиковое ведерко. Она становится на коленки и наполняет его водой из необъятного серо-голубого простора Атлантического океана.

Клото: [Вы — этот ребенок, Ральф и Лоис, а ваши собратья, Краткосрочные, — такое же море. Теперь вы понимаете?]

Ральф: [Неужели у человеческой расы действительно так много этой энергии в аурах?]

Лахесис: [Вы все еще не понимаете. Вот ее сколько…]

Тут вмешалась Лоис. Ее голос дрожал, хотя Ральф не мог точно определить, от чего — от страха или от восторга.

[Вот ее сколько в каждом из нас, Ральф. Вот ее сколько в каждом человеческом существе на земле!]

Ральф тихонько присвистнул и перевел взгляд с Лахесиса на Клото. Те кивали, подтверждая это.

[Вы хотите сказать, что мы можем брать эту энергию от любого, кто подвернется? Что это безопасно для тех, у кого мы ее берем?]

Клото: [Да. Вы точно так же не можете причинить им вред, как не смогли бы вычерпать Атлантический океан детским ведерком.]

Ральф от души понадеялся, что это так, поскольку догадывался, что и он, и Лоис неосознанно черпали энергию как сумасшедшие, — это было единственное объяснение, которое он мог придумать, всем комплиментам в его адрес. Ему говорили, что он потрясающе выглядит. Говорили, что он, должно быть, одолел свою бессонницу — несомненно, одолел, потому что выглядит здоровым и отдохнувшим. Говорили, что он выглядит моложе. Черт, подумал он, я и стал моложе.

Снова взошла луна, и Ральф с изумлением понял, что скоро взойдет утреннее солнце пятницы. Самое время возвратиться к главной теме дискуссии.

[Давайте-ка перейдем к делу, ребята. Зачем вы заварили всю эту кашу? Что мы должны остановить?]

И тогда, прежде чем кто-то из них успел ответить, его ударила вспышка озарения, слишком яркого и сильного, чтобы его можно было подвергнуть сомнению или отрицать.

[Дело в Сюзан Дэй, верно? Он хочет убить Сюзан Дэй. Прикончить ее.]

Клото: [Да, но…]

Лахесис: […не это важно…]

Ральф: [Давайте, ребята, разве не пора выкладывать остальные карты?]

Лахесис: [Да, Ральф. Время настало.]

С того момента, как они образовали круг и поднялись сквозь сообщающиеся этажи больницы на крышу, они почти не прикасались друг к другу, но теперь Лахесис положил свою легкую, словно перо из света, руку на плечи Ральфа, а Клото взял Лоис под руку, как престарелый кавалер, пригласивший даму на танец.

Аромат яблок, вкус меда, фактура шерсти… Но на сей раз удовольствие Ральфа от этой смеси ощущений не скрыло глубокого беспокойства, которое он ощутил, когда Лахесис повернул его налево и пошел с ним к краю плоской крыши больницы.

Как и многие более крупные города, Дерри, казалось, был сооружен в самом неподходящем с географической точки зрения месте, какое только могли отыскать его первые строители. Центр города расположился на крутых склонах долины; река Кендаскиг лениво пересекала заросшую чащу Барренса на самом нижнем уровне этой долины. При взгляде с крыши больницы Дерри был похож на городок, чье сердце пронзил узкий зеленый кинжал… Только в темноте этот кинжал казался черным.

С одной стороны долины находился Олд-Кейп — жилой район с облупившимися домами послевоенной постройки и сверкающим глянцем новым молом. Другая сторона представляла собой то, что люди, как правило, называли «центром». Центр Дерри размещался вокруг холма Ап-Майл. Уитчэм-стрит вела прямо на верхушку холма, круто поднимаясь вверх, прежде чем разветвиться сетью улиц (одна из них — Харрис-авеню), образовавших западную часть города. Мейн-стрит отходила от Уитчэм на полпути к вершине холма и устремлялась на юго-запад, вдоль более пустой стороны долины. Эта часть города была известна под двумя названиями: Мейн-стрит-хилл и Бассей-парк. И в верхней части Мейн-стрит…

Лоис, почти стонет:

[Боже мой, что это?]

Ральф попытался сказать что-нибудь успокаивающее, но издал лишь слабый хрип. Наверху Мейн-стрит-хилл над землей плавал огромный силуэт черного зонта, застилая звезды, которые уже бледнели на предутреннем небе. Ральф сначала пытался убедить себя, что это всего лишь дым, что там загорелся какой-то склад… Или заброшенное железнодорожное депо в самом конце Нейболт-стрит. Но склады располагались южнее, старое депо — западнее, и если бы эта жуткого вида поганка действительно была дымом, усилившийся ветер отрывал бы от нее клочья и разносил их по небу. Этого не происходило. Вместо того чтобы рассеиваться, молчаливое пятно в небе просто висело там, темнее, чем тьма.

И никто его не видит, подумал Ральф. Никто, кроме меня… и Лоис… и маленьких лысых врачей. Этих чертовых маленьких лысых врачей. Ральф прищурился, чтобы различить объект внутри этого гигантского «мешка смерти», но на самом деле в этом не было нужды; он прожил в Дерри большую часть своей жизни и мог пропутешествовать по всем его улицам с закрытыми глазами (разумеется, только за рулем). Тем не менее он сумел разглядеть здание внутри «мешка смерти», особенно сейчас, когда на горизонте уже замаячил рассвет. Плоская круглая крыша, взгромоздившаяся на резной фасад из кирпича и стекла, была хорошо видна издалека. В этом здании, выстроенном в стиле пятидесятых годов по вычурному проекту знаменитого архитектора (бывшего жителя Дерри) Бенджамина Хэнскома, находился новый Общественный центр Дерри, заменивший разрушенный наводнением 1985-го.