Емельян Аввакумов - Завещание вурдалака

– Ну зачем вы так, товарищ лейтенант, – кокетливо потупила глазки Михеева. – У меня свой клиент есть, многим нравится с женщиной постарше…

– Ну ладно, женщина постарше, посидишь пока у нас, пусть клиент немного отдохнет…

– А может, договоримся, товарищ лейтенант, – без особой надежды в голосе предложила Михеева. – Мы ж все понимаем, милиции сейчас платят недостаточно…

– Да ты что, Михеева, взятку мне предлагаешь? – недоуменно переспросил лейтенант и расхохотался. – Да еще в присутствии подчиненных? Ну ты, блин, даешь!

– Тогда, может, натурой возьмете?…

– Ох, нет, Михеева, – поперхнулся веселый лейтенант, – пусть мои враги с тебя натурой берут… Ага, Зосимыч, и ты тут? Надоело на свалке ночевать, решил в милицию сдаться?

Сизый бомж из угла неопределенно развел руками и промычал что-то нечленораздельное.

– Бурыгин! – повернулся лейтенант к дежурному. – Опять сюда всякую пакость тащат? Оставили бы Зосимыча в родной канаве, и нам заразы меньше, и ему спокойнее. Кто его привез?

– Не могу знать, товарищ лейтенант.

– Сам, что ли, приплелся? Бомж согласно замычал и виновато поник головой.

– Так, с Зосимычем все ясно, – махнул рукой лейтенант. – А это что за птица? Явно не наш клиент. Как фамилия? По какому поводу задержан? – строгим голосом обратился он к нервному молодому человеку за решеткой.

– Никита Суровцев, студент первого курса, – затараторил тот и, подскочив ближе, вцепился в железные прутья. – Меня взяли по ошибке, товарищ лейтенант, меня приняли не за того… то есть я не тот, кто вам нужен… то есть тот, кто нужен, убежал…

– Гражданин Суровцев! – укоризненно покачал головой лейтенант и сурово сдвинул брови на переносице, вероятно, ощущая себя умудренным опытом наставником молодежи. – Почем вы знаете, кто нам нужен? Разберемся. У нас зря не задерживают. Бурыгин, ко мне его!

Сержант услужливо выскочил из-за стекла и принялся нашаривать на поясе связку ключей. В это время лейтенант еще раз оглядел хозяйским взглядом предбанник и заметил Ткачева с Катей, смущенно топтавшихся у стены, на которой висел стенд «Их разыскивает милиция».

– Вы по какому вопросу, граждане? – спросил лейтенант.

Павел выступил вперед.

– На нас совершено нападение. В городском парке, – пояснил он. – Мне удалось справиться своими силами, однако я написал заявление и готов помочь составить фотороботы преступников. Я детально запомнил их внешность.

Лейтенант с неудовольствием оглядел Павла с головы до ног.

– В парке у нас ночью темно, – покачиваясь с носка на пятку, сухо заметил он. – Вы уверены, гражданин, что действительно разглядели нападавших?

– Абсолютно уверен.

– И как же вы справились своими силами?

– Не превышая пределов необходимой самообороны, – отчеканил Ткачев.

– Хм, – пожевал губами лейтенант. – Тогда подождите. Сейчас с гражданином Суровцевым побеседуем, потом до вас дело дойдет.

Лейтенант молодцевато повернулся и зашагал по лестнице на второй этаж. Нервный молодой человек суетливо заковылял следом. Ткачев с Катей остались сиротливо стоять на прежнем месте.

– Да-а, – усмехнулся Павел. – А ты говоришь, в Глинске не нападают и не грабят.

Катя едва заметно усмехнулась и молча принялась изучать плитки пола. Ткачеву стало ее жалко. Он протянул руку и обнял девушку за плечи. Катя вздохнула, легонько прижалась к Павлу, положила голову ему на плечо, и он с наслаждением втянул нежный запах ее волос.

На столе у дежурного надсадно прогудел телефон. Сержант снял трубку, перевел взгляд на Катю с Ткачевым и согласно кивнул.

– На второй этаж, пожалуйста, поднимайтесь, – сказал он. – Кабинет двести четырнадцать. К лейтенанту Мегрелову. Пропуск возьмите.

Лейтенант Мегрелов брезгливо вертел в руках заявление Павла, словно боясь испачкаться.

– Садитесь, – неохотно пригласил он. – Ознакомился с вашим заявлением. Мы его, конечно, зарегистрируем, будем разбираться, приметы вы здесь очень подробно указываете. Только скажите, уважаемый гражданин Ткачев… Вы ведь, если не ошибаюсь, у нас проездом, из Москвы. Скоро вернетесь в столицу, забудете все, что с вами здесь произошло, как неприятный сон. А вот спутница ваша, Катерина Сельцова, в Глинске останется. Подумайте, будет ли ей на пользу то, что мы будем вести расследование?

Павел оторопел. Он никак не ожидал услышать такое из уст представителя закона. Как можно бояться, что расследование обнаружит преступников? При чем тут Катя? Чего добивается этот лейтенант? Денег? А может, удара кулаком в зубы?

– Я обязан предупредить вас, – продолжал невозмутимый Мегрелов, – шансов, что преступники будут найдены, очень мало. Скорее всего, ни одного из троих нападавших уже нет в городе. Или они залягут на дно на несколько месяцев, или попытаются – извините за откровенность – в ваше отсутствие… гм… воздействовать на единственную свидетельницу. То есть на гражданку Сельцову. Сам вы, гражданин Ткачев, безусловно, способны за себя постоять. Но вот девушка… Кто может гарантировать ей безопасность, когда вас уже здесь не будет?

– Яполагал, вы, – возмущенно выпалил Павел.

– Сожалею, но возможности круглосуточно охранять гражданку Сельцову у нас нет, – отрезал лейтенант. – Вот потому я и призываю вас еще раз хорошенько подумать, прежде чем я дам делу официальный ход. Это висяк чистой воды. Мы, конечно, приложим все усилия, но…

– Павел, пошли отсюда, – подала голос Катя. – Я же говорила…

Что-то в ее тоне было такое обреченное, такое овечье, послушное, что Ткачев разозлился. Он, конечно, свалял дурака, обратившись в полицию, то есть, по-здешнему, ментовку. Выходит, придется, как всегда, действовать самому, на свой страх и риск. Но покидать милицию вот так, не солоно хлебавши, не хотелось.

– Заявление я пока оставлю, – тоном, не допускающим возражений, объявил Павел. – Надеюсь, оно уже зарегистрировано?

– Конечно, – подтвердил Мегрелов, пристально глядя в лицо Ткачеву. – Но вы можете забрать его, как только пожелаете. Обратный билет в Москву уже есть? Может, помочь надо? Мы по своим каналам мигом сделаем…

– Я настаиваю на том, чтобы были составлены фотороботы на-падавших, – пропустил его слова мимо ушей Павел.

– Это пожалуйста. Сейчас пройдем в соседний кабинет, на компьютере подберем. Компьютеры у нас хорошие, новые, недавно только поставили…

– Ну и порядки у вас! – проворчал Павел, когда они с Катей вышли из дверей успевшей обоим порядком надоесть ментовки. – Бардак! – Ткачев смачно выговорил это заимствованное у французов слово. Нет, по-русски оно звучит все же куда более экспрессивно. И понятие обозначает более широкое. Даже всеобъемлющее: никто не занимается тем, чем ему положено.